Девушка в зелёном хеджабе выжидает пятнадцать минут, после этого покидает свой наблюдательный пункт. Но двигается она не следом за Абделем, а в направлении мусорного ящика, в утробу которого метким щелчком отправлена загадочная записка. Достаточно взгляда, чтобы понять: внутренность урны недосягаема. Признав поражение, она покидает лобби.
И если бы дело тем и ограничилось, не исключено, что следующая беда обошла бы «Парадиз» стороной. Но Асия-Ася принимает собственное решение. Обойдя центральную площадку, она аппетитным колобком вновь закатывается в лобби и останавливается у рисепшена.
— У меня проблема. Не могли бы вы помочь?
— И это всё? — в голосе офицера полиции — надежда: напоследок доктор озвучит информацию, которая и прольёт свет на дело.
— У трупа поражена нижняя часть лица.
— Что это значит?
— На коже имеется множество маленьких ранок, причинённых скорее всего иглой. Или чем-то острым.
— Её пытали?
— Не исключается. Но утверждать наверняка не берусь.
— Время нанесения телесных повреждений?
— Не больше суток назад.
— Вы уверены?
— Попавшая на кожу вода усугубила ситуацию, вызвав покраснение и отечность. Подобное случается, когда ранки не успели подсохнуть.
Такой поворот событий обескураживает Амера Саеда. До последнего момента он рассчитывал: дело будет закрыто за отсутствием состава преступления. Всего лишь несчастный случай: туристка хлебнула лишнее, потеряла равновесие и… Да, именно так он готовился написать в рапорте. Однако простое, на первый взгляд, дело, принимает иной оборот. А это так некстати, особенно учитывая боль в правом подреберье.
Если труп со следами пыток связан с организацией «Братьев мусульман», дело переходит под юрисдикцию спецслужб. Но пока прямые доказательства отсутствуют. Если не брать в расчёт анонимного письма. Но его Саед Амер отправил по назначению. Реакция последовала незамедлительно: в персонал отеля внедрён агент. Однако несмотря на превентивные меры последовало убийство.
— Изобретатель организованного туризма! — дама в золотисто-жёлтом тюрбане бросила вопрошающий взгляд на лежак слева. Оттуда раздалось растерянное мычание.
— Кук! — донеслось из шезлонга справа.
— Тот, кого съели аборигены?
— Про которого Маршак написал.
— Что-то не припоминаю…
— В «Мистере-твистере».
— Мистера знаю, а Кука нет, — настаивала дама в тюрбане. А сосед справа начал декламировать:
Мужчина, распластавшийся по левую дамскую руку, приподнимает голову и подхватывает:
Совместное декламирование смягчает напряжённую атмосферу, установившуюся между приятелями со времени ночного происшествия. «Ни слова — Даночке. Зачем волновать женщину?»
— Костик, чего ты беспрестанно крутишь головой? — озаботилась Дания Рафаэлевна.
— Ищу Марысю, — ответил за Костика дедушка.
— Это правда, Костик? — не отстаёт бабушка.
— П-а-авда…
— Не грусти, солнышко. У тебя есть фотки!
Белозерцев резко вскидывает подбородок, так что другу даже слышится хруст в позвонках.
— Паша, у тебя что-то болит? — шёпот жены над ухом звучит набатом.
— Нет-нет, разомлел на солнышке.
— Тогда, «бабайчик», выкупай, пожалуйста, Костика.