— Не смеши меня, Паша! — отбрила супруга. Но развить мысль ей помешала Рита — собственной персоной.
— Дания! Танец живота!
— А куда подевалась ваша постоянная ученица? — полюбопытствовала Белозерцева, величаво поднимаясь с шезлонга. Но Рита уже мчалась дальше.
— У Аси — рандеву, — ответил за аниматора всё это время молчавший Садовой.
— Сидит в номере и умасливает телеса благовониями? — усмехнулась Дания Рафаэловна и прошествовала к площадке, где дамы старательно двигали округлыми чреслами.
— И какой напрашивается вывод? — осведомляется Белозерцев, проводя «чалму» взглядом мужчины, обладающим на неё абсолютной монополией. И сам же отвечает: — В «Парадизе» завёлся садист.
— При чём здесь садо-мазо? — отмахивается друг.
На центральной площади появляется пара британских пенсионеров, мгновенно притягивающая взгляды. Во-первых, из-за редких появлений на публике. Во-вторых, из-за неувядающего колорита старой доброй Англии.
Он высок и длиннорук, с выправкой отставного военного и носом принца Чарльза. Достоинство от сознания хорошо прожитой жизни сквозит в каждом жесте джентльмена и, видимо, служит опорой в зыбком настоящем.
Её личико — запечённое яблочко, обрамлённое волнистыми прядями в стиле 50-ых прошлого века. Старческую сутулость драпирует платье — цвета молотого имбиря в мелкий цветочек. В тон ему — удобные туфли, скрадывающие изъяны больных ступней. Но главное — трость с набалдашником в виде собачьей головы. Аксессуар отличается многофункциональностью, ибо по мановению руки превращается в стульчик.
При виде твёрдости, с какой покрытая старческой гречкой рука сжимает набалдашник, Белозерцев устыдился недавней слабости — там у бассейна с подогревом. Созерцание же британца, галантно поддерживающего спутницу, навевает мысли об осени жизни. Когда излечивается невроз нехватки времени, когда смакуешь каждую минуту — прежде чем дать ей соскользнуть в нижнюю капсулу песочных часов. Увы, их нельзя перевернуть.
— Садовник, а где они живут?
— Их балкончик выходит на самое тихое — до последнего времени — место. Угадай — какое!
— Но в таком случае…
— Обзору мешают кроны. Да и не факт, что у старичков есть желание поделиться наблюдениями.
— А полиция? Она обязана опросить.
— Должна-то должна… — меланхолично протянул Садовой. — Только не думаю, что бритты пошли на контакт с полицейскими. Они снобы, и к тому же бывшие колонизаторы. Да и лавры мисс Марпл вряд ли их прельщают.
Белозерцев не стал уточнять, при чём тут Агата Кристи.
Вскрытие урны потребовало времени. А ещё присутствия уборщика.
Хвала Аллаху! Мусорку не успели заполнить до верха. В кучке обёрток от жвачки, использованных влажных салфеток и пустых сигаретных пачек она мигом углядела скомканную бумажку. Ася поблагодарила мусорщика, который ответил ей плотоядным оскалом, и она пожалела, что не надела хеджаб. Он для неё как панцирь для черепахи. Правда, временами её не оставляет желание приложиться к сигаретке, а хеджаб и табак — никуда не годное сочетание. Особенно на взгляд местных.
Припрятав вновь обретённый «документ» в сумочку, девушка прямиком направилась к себе. Устроившись в изножье кровати, она расправила бумажку на просторной коленке. Нет, это не записка. А всего лишь рисунок. В центре — закрашенное синим фломастером пятно. «Бассейн?» И в нём резвятся человечки.
«Палка, палка, огуречик — вот и вышел человечек!»
И что ей со всего этого?
Ася кладёт бумажку на туалетный столик. Она успеет подумать над этим. А сейчас предстоят дела поважнее. Встреча с очередным кандидатом. Признаться, подтачивает червячок тревоги. А вдруг в последний момент сорвётся. Но она убеждает себя: всё будет хорошо…
Глава 6
«Белизна — половина красоты!»
Люди, нанимаемые в «Парадиз», должны обладать рядом качеств. На первом месте — сметливость и скромность. На тот случай, если в отеле происходит нечто, требующее их вмешательства, персонал должен оказаться достаточно проницательным, чтобы уловить суть, и достаточно скромным, чтобы не сделать достоянием гласности то, что может угрожать репутации. Увы, создание электронной базы всех сотрудников гостиничного сектора будет запланировано египетскими властями лишь спустя шесть лет после описываемых событий. Так что при подборе кадров для «Парадиза» вполне могли быть просчёты.
Главный менеджер достиг в русском тех высот, когда можешь понять и о чём говорят, и о чём умалчивают. А потому догадывался: гости, по крайней мере русскоязычные, несмотря на все выданные персоналу инструкции, в курсе ночного происшествия.