Затем, во время организованных занятий, которые продолжаются приблизительно два часа, члены группы обычно по очереди рассказывают о себе. Поочередно, по кругу каждый человек называет себя, говорит, кто из его близких умер, как это случилось, что он/она чувствует в связи с этим. Какое-то время никто не отвечает, каждый член группы с уважением слушает истории других людей. Затем, когда кто-нибудь замолкает, возможно охваченный слезами или горем, другой член группы или лидер может что-то сказать. Это может быть что-нибудь простое, например: «Да, и я это чувствовал». Или: «Позвольте я расскажу, что случилось со мной».
Люди делятся чувствами вины. Некоторые спешат извинять друг друга, хотя часто кто-то говорит: «Если она хочет чувствовать себя виноватой, пускай. Мы все так себя чувствуем».
По мере того, как идет время и круг замыкается (когда последний член группы расскажет свою историю), обсуждение становится свободнее. Кто-то может вспомнить о чем-то о чем он/она не рассказал(а). Кто-то может вставить замечание. Задается вопрос, и на него отвечают. Часто звучит вопрос «Почему?». «Почему мне не сказали?» «Почему врачи не сделали что-то?» «Почему мой внук отказывается говорить о самоубийстве?»
Некоторые группы предназначены для всех людей, потерявших близкого в результате суицида; другие имеют более специфичную направленность. Большинство групп принимают любого человека, желающего в них участвовать, хотя во многих заранее проводится беседа, чтобы проинформировать людей — чего им следует ожидать от группы.
МАРТА: В моем районе есть две разные группы. Одна была для молодых родственников, другая — для лиц более старшего возраста. Сначала мы посещали первую группу. Люди в группе были очень приятными. У них всех после случившегося самоубийства прошло уже какое-то время. Месяц, шесть месяцев, два года, пятнадцать лет. Группу ведут две женщины, у них обеих произошли суициды в семьях — их братья покончили с собой — так что они могут все понять, кроме того, они психологи и понимают все и с этой позиции. В этом месяце мы ходили во вторую группу. Там тоже люди, потерявшие мать, невесту, отца. Хорошо просто поговорить с людьми, которые понимают.
Огромная важность разговора с теми, кто понимает ваши чувства, признается почти всеми людьми, посещавшими группы.
САРА: Я чувствовала, что это было хорошо, ведь там были люди, прошедшие через все это. Мне не хотелось много говорить об этом дома, потому что, если Патриция чувствовала себя в какой-то день хорошо, мне, конечно, не хотелось нагружать ее. Она и отец были настроены так же. Поэтому я предпочитала поговорить с кем-то другим. Я чувствовала, что для людей из группы это не было в тягость. Они очень поддерживали меня.
Есть также и другие причины того, что группы помогают людям.
«Группы позволяют нам поделиться своим горем».
«Мы можем там преодолеть печать стыда».
«Мы чувствуем себя там в безопасности и можем поделиться своей болью».
«Группа повышает самооценку».
«Она дает нам модели поддержки».
«Она говорит мне, что горе — это нормально».
«Взаимная поддержка помогает нам преодолеть миф о том, что, если бы я сделала что-то, чтобы он почувствовал себя более любимым, — он бы остался жив».
«Группа помогает выплакаться, и при этом люди не прекращают свои дела».
«Люди нуждаются в том, чтобы знать, что они не сошли с ума. Группа избавляет нас от страхов, касающихся нашего поведения, и от страхов, касающихся испытываемых страхов».
Некоторые группы самопомощи ведут профессионалы, имеющие образование в области психического здоровья или опыт в психологическом консультировании или в работе с группой; другие группы ведут лица, сами пережившие суицид своих близких и желающие помочь другим людям, попавшим в подобную ситуацию.
Можно спорить о том, какая форма руководства группой лучше, но несомненно, что личные качества лидера имеют огромное значение для того, чтобы опыт группы самопомощи был эффективным и ценным. Некоторые считают, что специальное образование и профессиональная подготовка являются обязательными и что для поддержки микроклимата, в котором возможна настоящая помощь, требуются опыт и чуткость.
С другой стороны, некоторые убеждены, что одного только профессионального психологического образования недостаточно, чтобы человек мог квалифицированно вести группу людей, переживших суицид своих близких. По их мнению, группы показывали, что могут хорошо работать и без профессионалов, которые часто (как они говорят) не понимают, какие чувства испытывают участники группы.