Аластор заржал и первым зашёл в библиотеку, где, похоже, ориентировался не хуже хозяина.
— Так, — начал он. — Про книги с гербом Блеков ты и так знаешь. Их Сириус даже мне не давал читать: слишком опасно, его предки отличались довольно поганым чувством юмора. Провести остаток дней в облике чего-то отвратительного мне не хочется.
— Я думаю прихватить отсюда пару сборников темных заклинаний, — медленно произнёс я, наблюдая за реакцией старого аврора. — В дополнение к купленной мной «Тактике борьбы».
— Ты уже понял, что подобное уничтожается подобным? — хмыкнул Грюм. — Книжку мою купил не зря, скоро запретят и её, за «негуманность». Я бы, может, с радостью пеленал бы этих доморощенных чернокнижников и отправлял на суд и в пасть к дементорам Азкабана, но как показывает практика, только в моём подразделении процент потерь поразительно низок. Потому что мои ребята не заморачиваются такими высокими вопросами, как «правомерность применения боевых заклинаний на подозреваемого в черной магии человека», «обоснованность применения массовых чар при захвате укреплённого здания». Единственное, что мои ребята делают — это предупреждают о своём появлении уставным «Аврорат!».
— Мистер Грюм, а почему продавливаются такие запреты на сильную магию? — Решил задать я вопрос, давно интересовавший меня после прочтения множества газет и разговоров с Сириусом.
— Тут так сразу и не ответишь, — почесал в затылке Аластор. — Для Аврората причины одни, запрет на такую магию для обывателей уже возник из других причин... Несмотря на, хм, размягчение мозгов у многих наших чиновничков, они родили вроде бы дельную мысль о том, что, чем меньше потенциально виновных людей будет убито при задержании — тем меньше будет падать численность сильных магов. В целом мысль здравая. Проблема в том, что избежать смертей всё равно не удаётся. Либо гибнет задержанный — либо арестовывающий его аврор, который вместо мощных калечащих чар использует обезоруживающие. Если первым же ударом аврор не переводит подозреваемого из готового к бою в состояние невозможности защищатья — есть шанс, что и так немногочисленный Аврорат потеряет еще одного бойца. А если уж подозреваемый нападает в ответ... То нужно брать его, не считаясь с методами, даже если придётся использовать Непростительные.
— А ещё причины? — уточнил я.
— Ещё... — Аластор опёрся на стеллаж с книгами. — Ещё в этом есть влияние старых семей, которые спонсируют политиков. Им невыгодно, чтобы однажды бойцы Аврората при обыске запустили бы в сопротивляюшегося тёмного мага Авадой или Круциатусом. Хотя сами они Непростительными не гнушаются. Хм... хм... Общая мягкотелость наших высоколобых членов Визенгамота... Им кажется, в том числе с подачи нашего драгоценного Дамблдора, что уменьшая с нашей стороны количество насилия, мы уменьшаем и силу сопротивления аврорам при арестах. Много причин, хм... А для обывателей причина еще проще. Сильные старые семьи не заинтересованы в том, чтобы действительно опасные заклинания были доступны для маглорождённых. А Министерству проще править слабаками, не способными, если что, постоять за себя. Да и выдать себя маглам гораздо сложнее, если не владеешь мощными чарами. Правда, они забывают, что и защитить себя таким недоволшебникам гораздо тяжелее.
— Спасибо, мистер Грюм.
Пример старого аврора был вполне доступен для меня. В Империи стражники имели полное право порубить в капусту сопротивляющегося преступника, правда и проверяли этих стражников с использованием ментальных артефактов не реже, чем раз в год. И, бывало, устраивали показательные казни для тех, кто подменял государственную необходимость сведением личных счетов.
— Так, — Грюм демонстративно устроился на скрипучем деревянном стуле. — Выбирай свои книги, а я скажу, что лучше не выносить за пределы защищённого дома.
Я целенаправленно ушёл в ту часть библиотеки, где содержались книги по боевой магии. По дороге я прихватил довольно редкий том по Зельеварению, «Признаки и симптомы отравления ядами многоразличными», содержавший в себе множество интересных вещей, причем — что было особенно важно — не давал рецептов для приготовления.