Мадам Помфри в очередной раз подтвердила свой профессионализм, не уступавший искусству лучших целителей Империи. Рука даже к вечеру не болела, а бело-синяя полоса, стягивавшая плоть, постепенно бледнела, превращаясь в самый обыкновенный шрам. Я даже не догадывался, как можно было добиться подобного эффекта — словно вырастала новая ткань на месте разорванной. У Хогвартской целительницы действительно стоило бы поучиться — в Академии сам я проходил только основной курс целительского мастерства, и, как не проявивший особых способностей на этом поприще, не был допущен на занятия для более умелых студиозусов.
Незаметно выбравшись после обеда из замка, я постарался наверстать упущенное и через каминную сеть из Хогсмида перенесся в Косой переулок. Владелец аптеки, которую я навестил, явно теперь считал этот день самым счастливым в своей торговой жизни. Если судить по его лицу — вряд ли кто-то до этого момента оставлял такую сумму в его скромной лавке. Ранозаживляющие, обезболивающие, укрепляющие, снотворные, выращивающие кости, выращивающие мышцы, избавляющие от воздействия простых ядов, стимуляторы — бутылек за бутыльком отправлялись в мой мешок. Я не поскупился, приобретая только особым образом зачарованные стекляшки, чтобы одна из них не разбилась прямо в кармане. Теперь предстояло изготовить для себя нормальную перевязь под мантию или хотя бы приличный пояс — хранить в карманах всё своё постепенно увеличивавшееся в числе снаряжение было уже неразумно.
В той же дорогой лавке, где я когда-то покупал свою одежду, мне приветливо улыбнулась мадам Каллен.
— Добрый день, молодой господин, — женщина сделала реверанс, и я поклонился в ответ. — Что вы хотите приобрести в моей лавке?
— Много чего, — усмехнулся я. — Еще пять комплектов одежды по моим меркам.
— Похоже, вы ведете интересную жизнь, молодой господин, — мягко усмехнулась женщина, призывая к себе свёрток за свёртком.
— К сожалению, большая часть купленных мной вещей уже... непригодна для ношения, — я неопределённо покрутил в воздухе рукой. — Тяжёлые тренировки...
— Ваши мантии, рубашки и штаны, господин, — мадам Каллен сложила все вещи на стол. — Что-нибудь ещё?
— Мне нужна кожаная перевязь по моим меркам с большим количеством кармашков, — ответил я.
— Интересный заказ, — женщина взмахнула палочкой, и из-за двери выпорхнули несколько кожаных ремней разной ширины. — Могу я услышать нужные размеры?
Вместо ответа я стал выкладывать на стол пузырьки с зельями: ранозаживляющее, обезболивающее, стимулятор, укрепляющее и два антидота. Глаза женщины удивленно расширились, когда следом на стол лёг выкованный мной кинжал в ножнах и мантия-невидимка, свёрнутая в тончайший тючок.
— Вы необычный клиент, господин, — палочка в руках мадам Каллен закружилась, выписывая сложные петли. Необходимыми в её работе чарами она владела в совершенстве.
Спустя полчаса, посвященный неторопливой подгонке перевязи под мои запросы, я с удовлетворением нацепил её на себя. Взглянув на себя в зеркало, я словно провалился в прошлое, увидев вместо Поттера своё прежнее тело: закованное в короткую металлическую кольчугу, усиленную стальными пластинами на груди, плечах и руках, сложную паутину ремней перевязи, удерживавших многочисленное оружие и снаряжение гвардейца. Со вздохом я отвернулся от зеркала.
— Спасибо вам, мадам Каллен, вы прекрасный и очень искусный мастер, — я вежливо поцеловал руку женщины.
Расплатившись, я вышел на центральную площадь и задумался. В кармане мантии лежал, неопрятно оттопыривая её, свёрток с клыками василиска. Их стоило либо немедленно использовать, либо спрятать подальше, и в обоих случаях мне могли помочь жадные до денег гоблины. Развернувшись спиной к оживленной площади, я направился к распахнутым дверям Гриннготса.
— Мистер Поттер, завтра вам предстоит ехать в дом семьи Уизли, — в дверях Гриффиндорской гостиной впервые за две недели появилась Минерва МакГонагалл, явно успевшая где-то хорошо отдохнуть. По крайней мере, ничем иным объяснить загоревшее лицо пожилой волшебницы я бы не сумел, за обеденным столом в Большом зале она не появлялась последнюю неделю.
— Спасибо, профессор, — я привстал с кресла, оторвавшись от чтения учебника по зельеварению за четвертый курс. — Я уже собрал вещи.
Переселение на целый месяц в дом к чужой семье... Это меня тревожило. Даже сказка о полностью потерянной памяти не могла полностью объяснить изменившееся поведение — как бы я ни старался, я не мог постоянно имитировать поведение подростка, к тому же, мне было попросту некому подражать в огромном пустом замке. Человеку, почти разменявшему пятый десяток, сложно сыграть страдающего от гормонального взрыва подростка.