- Приказы капитана не обсуждаются. По Кодексу Пирата, за невыполнение, десять ударов плетьми. Помни об этом... - стуча каблуком я направился к лестнице и в спину услышал:
- Кодекса не существует.
- Как и Кладбища Нетонущих Кораблей, Харс. - сказал не повернув головы и устремился к грот-мачте, где в ряд лежали трупы моих ребят, не переживших встречу с королевским фрегатом.
- Цените друга, как себя самого.- говорил Учитель, и его ниточка губ растягивалась в улыбку, а глаза щурились рождая паутинку морщин.
- А если у меня ещё нет друга? - говорил мальчик восьми лет.
- Он появится Барди. Он обязательно придёт. Оглянись вокруг и посмотри, и сердце само отзовётся на его скромный взгляд. Но помните, мои дорогие, что даже находясь в одиночестве, вы не одни.
- А как это? - сказал тот, который совсем недавно появился в Храме и я посмотрел на него. Он был черновос и много писал за наставниками, и в первый день показался мне скучным, но сегодня утром, он поделился кислым яблоком, и хоть оно было неспелое и оттого невкусное, я был благодарен ему.
- Творец всегда смотрит за нами, Линь. Он живет в наших сердцах и головах, и являясь частичкой нас самих, разве может являться врагом?
- Не может.- соглашался мальчик.
До обучения в Храме оставалось два года. И хоть мы жили на его территории: найдёныши, подкидыши, не нужные тем людям, за его стеной, Учитель посещал нас не часто. Говорят, у него сотни учеников и нам очень везёт, когда он находит время на нас. И вот, после долгой беседы, он снова возвращается к себе, а нам только и остаётся, что слушать нянюшек и ждать его возвращения вновь.
С того дня с Линем мы ели больше кислых маленьких яблок, в тайне убегая в сад. Я защищал его перед другими мальчишками, смеявшихся над ним из-за узких глаз. Ведь считал, что по форме они похожи на семечки подсолнечника, и потому, это не может быть плохо.
Когда нам разрешили обучаться, нам было уже по десять лет, и за два проведённых вместе года, обычное воровство яблок и синяки в драке, переросли в крепкую дружбу. Но я не мог даже предположить, что ещё спустя время, мой друг окажется тем, кого нянюшки всегда приводили в пример "плохих детей".
- Я спрошу у тебя ещё раз, ты знал о том, что Линь убегает за стену и ворует у горожан? - Глава Совета всегда был строг, и мы боялись попадаться ему на глаза, но сегодня, он сам освободил меня от учений и спрашивал про Линя такое, отчего хотелось разреветься в подушку.
- Нет. - пищал я в ответ. - Он мне ничего не говорил...
- И не звал с собой? - его бровь поднималась наверх, а взгляд становился таким холодным, что мурашки бежали по плечам. Но я не давал себе воли согреться и растереть остывшие плечи, стараясь выстоять на страшном допросе.
- Неделю назад, он украл наседку. У женщины трое детей, куры-её единственный способ заработка, чтобы прокормиться. Ты считаешь это правильным?
- Нет. - говорю твёрдо и стараюсь не плакать. Нам рассказывали, как трудно живётся людям за стеной.
- А сегодня, это был кошелёк... Завтра он уже обворует знатную особу и его потребуют передать закону. Вам тринадцать! Если его поймают, то через год не будет помех казнить вора. - он тяжело вздохнул. - Храм не может всегда покрывать убытки от его деяний. Но если с этим мы как-то справляемся, то обезглавленному, ему будет уже не помочь.
Я молчал и глазами уперся в пол, мне было жаль друга, и в тот же миг, я злился за те поступки которые он совершил. На плечо легла тяжелая рука Главы.
- Если тебе дорог этот мальчик, Бард. Поговори с ним. Может слова друга что-то исправят в его голове. - он тихо ушёл оставив меня наедине с мыслями, а я ждал возвращения единственного мальчишки, которого во второй половине дня так и не нашёл.
Вернулся Линь лишь вечером. Я ждал его у нашего тайного места. Среди кустов, создающих купол рядом со стеной. О нём мало кто знал, а для нас с Линем это было секретное убежище для игр.
На землю тяжело упал мешок, затем, сверху приземлился и сам Линь.
- Хорошо, что ты тут! А я уж думал, как с этой поклажей тебя искать! - он широко улыбнулся.
- Что это? - от мешка исходил чарующий аромат снеди. Желудок протяжно заурчал. Пусть нас кормили и хорошо, но во многом, еда была безвкусной и простой.
- У мясника стащил! Сегодня резали барана, смотри какая ножка! - он развязал увесистый клад и в нос ударил запах жареного мяса. Баранья нога по размеру вдвое толще чем у самого Линя, поджарыми бочками красовалась перед двумя голодными учениками Храма.
- Но разве можно? - протянул я с сомнением... Но врать себе не стал. Я с удовольствием, съел бы половину!
- А когда ещё такая возможность будет? Ты же знаешь как тут все питаются! А говорят, члены Совета, вообще на воде и хлебе сидят! Того гляди и нас такое ждёт!
- И то верно... - я почесал затылок. И понимал, что сейчас совершаю преступление. Но сила воли, сломленная перед бараньей ногой, таки уговорила меня отщипнуть кусочек. И ещё один. И ещё. И ещё...
Кость мы закопали. И счастливые пошли спать. А утром следующего дня, все мальчишки Храма сбежались к воротом, где стоял Глава Совета, и натяжно улыбаясь, принимал словесные бичи от стражников, поймавших босоногого и узкоглазого ученика Храма. Мне было стыдно как никогда. Но я не мог приводить себя в пример благочестия, ведь прошлым вечером, сам ел украденную баранью ногу, которая полагалась совершенно другим людям.
Это было последнее предупреждение для Линя. В дальнейшем, его могла ждать участь куда печальнее хлеба и воды. Он понимал это, и потому, добровольно решил покинуть нас.
Прощаться с ним вышли не все. Только Учителя и ещё несколько мальчишек. Я же стоял и смотрел на него: и когда мы обменялись теплыми объятиями, и когда он принимал благословения учителей, и когда мальчишки скромно пожали ему руку. И даже тогда, когда ворота закрылись, я стоял, и словно видел, как он всё дальше отделяется от Храма, по знакомым дорожкам, которые пока не ведомы остальным ученикам. В тот день, я позволил себе пореветь в подушку. Ведь в тот день, я словно потерял частичку самого себя. В тот день я потерял своего настоящего друга.