Выслушав автоответчик, я услышал неизбежное объявление: «Все наши сотрудники в настоящий момент заняты. Ваш звонок очень важен для нас. Пожалуйста, не кладите трубку, и вам скоро ответят». Самое жуткое в таких сообщениях, не говоря уж о том, как они раздражают, — это что их всегда записывают одними и теми же словами, как будто ты звонишь в одну и ту же громадную компанию. Наша эпоха — эпоха корпоративных клише.
После музыкальной интерлюдии длиной в семь минут меня соединили с живым человеком.
— Для контроля за качеством обслуживания разговор может записываться.
Отлично — значит, моя деликатная проблема может приобрести большую известность, чем я рассчитываю.
— Здравствуйте, меня зовут Фил. Чем я могу вам помочь? — представился мне какой-то приятный компьютерщик из Юты.
Я объяснил свою проблему как можно короче и лаконичнее. Наступила пауза, во время которой Фил листал справочник или полировал ногти, или что там они делают в Юте, чтобы потянуть время.
— Вы пробовали выключить и перезагрузить компьютер?
— Да.
— И рисунок снова появляется?
— Да, да, да.
— Ну что же, это может быть вирус. Что там изображено?
— Похоже на… — Нет. Лучше б я не звонил. Нет, погодите. — Это, хм, похоже на две розовые планеты. Бок о бок.
— Ого, никогда не слышал ни о чем подобном. Вы не хотите загрузить нашу последнюю антивирусную программу?
— Я не могу ничего загрузить, потому что у меня все зависло.
— Ах да.
Все-таки у него есть мозги. Отказавшись приобрести новый жесткий диск, я заплатил за доставку через «Федерал Экспресс» специального чистящего диска, который должен устранить это безобразие. Я отключил компьютер и пошел на кухню. Проклиная всех на свете педерастов, я принялся резать тушеное мясо.
За несколько минут до шести я услышал, как у нашего дома затормозила машина. Я выглянул в окно и увидел, что из микроавтобуса вылезает Алекс без рюкзака. О чем он только думает? К счастью, изнутри высунулась рука и передала ему рюкзак. Алекс взял его, но не оглянулся поблагодарить того, кто был в машине, и повесил рюкзак на плечо за одну лямку, словно кривобокий портфель. И пошел с ним мимо нашего дома, как уже было в прошлый раз. Микроавтобус отъехал. Черт возьми, Алекс прошел уже полквартала, когда я выбежал из дома, размахивая ножом.
— Алекс! Куда это ты направляешься?
Он удивленно посмотрел на меня, или не удивленно, а лукаво.
— Папа?
— Собственной персоной.
— Наш дом передвинули, что ли? Такое впечатление, что он стоит не на своем месте.
— Хм. — Я отвел его на нашу дорожку, тащил за лямку рюкзака, как воздушный шарик. — Дом там, где твое сердце, — провозгласил я у нашей двери.
Где-то в подвале лежит салфетка, на которой крестиком вышито это изречение. Ее вышила мама Джейн, она до сих пор живет в Норуоке, хотя уже постарела, и сердце у нее уже не то, что было раньше. Она редко к нам приезжает.
— Я знаю, — сказал Алекс. — Ты говорил. Но это не настоящий дом, а просто здание.
— Чтобы здание стало настоящим домом, надо прожить в нем много лет…
— Да знаю я, знаю! Перестань, папа. — Он бросил рюкзак на коврик и направился к телевизору. По дороге с него сползла куртка. — И все равно я думаю, что дом передвинулся.
Пришла пора проявить твердость.
— Алекс.
Нет ответа. Я услышал включенный телевизор.
— Алекс.
Иногда ответ сверхъестественно запаздывал. Как будто мы находились в разных часовых поясах.
— Что…
— Ну-ка, давай подними рюкзак и куртку. Сейчас же.
Еще одна пауза, заполненная телерекламой.
— Ты слышал, что я сказал?
Некоторое время назад Джейн подумала, что он и вправду стал глуховат, и мы отвели его к отоларингологу. Во всяком случае, мы узнали, что проблема не в ушах. Хотя, возможно, между ушами. Я направился в гостиную.