Директор отнюдь не случайно поинтересовался Старым — разыгравшаяся в последние годы драма — тягостная, мучительная и неясная — унесла в могилу и Старого, и его жену… Милен был соседом бай Ивана, сызмала знал его, почитал как отца родного. Не будь этого старого учителя, с которым он обо всем советовался и которого во всем слушался, судьба Милена могла бы быть иной. Рано осиротевший и выросший в семье старшего брата, терпевшей и холод и голод, он не поддался соблазну вырядиться в форму бранника или приколоть к лацкану легионерский[2] значок, хотя это сулило стипендию и множество всяческих привилегий. Старый внушил ему, что человек должен рассчитывать единственно на собственные силы, всегда оставаться честным и неподкупным — что бы с ним ни случилось и какие бы на его долю не выпали страдания. С той поры примером Милену были Левский[3] и Ленин. И хотя по малолетству он не смог уйти в партизаны, в день Великих событий[4] Милен ни на шаг не отставал от ребят постарше; позднее включился он в ряды новой революционной молодежной организации, а со временем вырос в одного из руководителей окружного масштаба.
«Как могло такое случиться?» — терзался Коев. Поглощенный повседневными заботами, он сначала не обратил внимания на слухи, что Старым-де заинтересовались следственные органы. Что там было расследовать? Его отец был кристально чистым коммунистом. Участник Сентябрьского восстания[5], он всю жизнь подвергался гонениям, угрозам, арестам. Невозможно, чудовищно! Либо же это попытка запятнать его имя, возвести поклеп, либо досадная ошибка. Разве можно оклеветать Старого?! Оказалось, что можно. Будто бы в тогдашние, фашистские времена Старый надумал сделаться старостой. Марин Коев как-то завернул в городок, порасспросил отца насчет людских толков, однако тот упорно отмалчивался: молва, мол, она на длинных ногах ходит, чему быть, того не миновать… Уже позднее, в Софии, Коев получил письмо от матери. Тон его был сумбурным, она ничего не поясняла, однако же просила заступиться за отца, пустить в ход свои связи в верхах, достучаться в нужную дверь. Коев раздраженно подумал, что раз до сих пор ни разу не прибегнул к протекции, то не станет унижаться и на сей раз. Он презирал само слово «связи», часто выступал против семейственности, круговой поруки, беспринципности. Так неужто он станет просить влиятельное лицо заступиться за Старого? Ведь стоит отцу прознать об этом, как он…
С матерью Марин не стал делиться своими сомнениями, но все же посоветовал обратиться в Ревизионную комиссию Центрального Комитета в Софии. Так и поступили. Соответствующая инстанция подтвердила правильность решения партийного комитета. Старого исключили из партии…
3
Васил Левский (1837—1873) — Апостол свободы, Дьякон — видный болгарский революционер, борец за освобождение Болгарии от османского рабства.