Однако эти слова надо понимать в контексте того времени, когда молитва Иисусова не воспринималась многими как значительное дело, а на первом месте было совершение длинного правила, состоящего из канонов, акафистов и кафизм. В этом случае упражнению молитвой Иисусовой действительно могло сопутствовать смиренное о себе мнение. Но в случае, когда подвижник прочел немало книг об умном делании и усвоил из них, что творить молитву умом — дело великое и непростое, подобный совет старца Василия надо принимать с большой осторожностью.
Так, уже преподобный Анатолий вынужден был прибегать к обратной тактике, когда одна сестра стала высоко о себе думать из-за того, что занималась молитвой Иисусовой. Он писал ей: «Письмо твое я читал и не мог надивиться: как это девочка мне показалась умная, внимательная, а какие глупости плетет! Она верит помыслам, что творить Иисусову молитву есть нечто важное. Глупенькая ты-преглупенькая! Я ж тебе говорил, что эту молитву, как не требующую ни книг, ни поклонов, ни других тяжелых подвигов, дают старухам, больным и окаменелым сердцем.
Конечно, кто ужасно любит ходить в церковь, придет прежде всех, не пропустит ни одного слова в церкви, придет домой — обливается слезами, зря свою нищету и недостоинство; такому, конечно, молитву Иисусову не стали бы навязывать. А ты, глупенькая, во всем повинная: ни молиться, ни смиряться, ни любить оскорбляющих, ни слова Божия слушать, ничего подобного не умеешь. — А хочешь спастись! Что ж нам оставалось с тобою делать? Вот мы и дали тебе легонькую-прелегонькую молитву»248.
В вопросе замены молитвенного правила молитвой Иисусовой можно ориентироваться на слова преподобного Амвросия: «В келейном же чтении, как и сама ты читала, если молитва Иисусова хорошо действует, то можно правило оставлять»249.
Но как оценить, хорошо ли действует молитва, или нет? Вопрос этот обширный, и если кратко попытаться ответить на него, то лучше сделать это словами преподобного Варсонофия. «Первый от Господа дар в молитве — внимание, — говорил старец послушнику Николаю, — то есть, когда ум может держаться в словах молитвы, не развлекаясь помыслами. Но при такой внимательной неразвлекаемой молитве сердце еще молчит. В этом-то и дело, что у нас чувства и мысли разъединены, нет в них согласия. Таким образом, первая молитва, первый дар есть молитва неразвлекаемая»250.
Сообразуясь с этими словами и духом поучений оптинских старцев, можно констатировать, что опускать прочие молитвословия для упражнения в молитве Иисусовой можно, когда получается молиться внимательно и ум чувствует внутреннее побуждение к этому. Но такой акцент на молитве Иисусовой следует признать ситуативным и кратковременным. Более серьезный упор на молитву Иисусову следует делать лишь в том случае, если Бог дарует внимание. Во всяком случае, мы видим, что старцы разрешали иногда заменять все правило молитвой Иисусовой, но в ответ на вопрошение об этом. То есть о любых серьезных изменениях на молитве следует вопрошать наставника или благоговейного духовника. Преподобный Анатолий одной сестре, у которой устная молитва стала переходить в умную, пишет, чтобы она не прекращала молитву, но только укоряла бы себя и не смущалась251. В какой-то мере этот совет может быть применим и в случаях, когда нет наставника.
Молитва Иисусова может совершаться везде
Молитва Иисусова не ограничивается службой и келейным правилом. Оптинские отцы учили не оставлять ее в любых делах и обстоятельствах — на послушаниях и в болезнях, при разговоре и в пути.
Преподобный Моисей молился при исполнении обязанностей настоятеля: «При беседе с посетителями или братиями [он] вообще говорил медленно, с расстановками, как бы взвешивая и обдумывая каждое свое слово, и, слушая других, перебирал обыкновенно четки с молитвою Иисусовою, о чем свидетельствовало иногда и тихое, едва заметное движение уст, которое иные относили к старческой немощи»252.
Преподобный Макарий учил тому же: «Молитву Иисусову можно творить и в обществе умом с произношением тихо слов, не отверзая уст, но главное, тут нужно иметь смирение с чувством мытаря»253.
Преподобный Амвросий писал: «Молитва Иисусова, по научению святых отцов, прилична, когда человек идет, или сидит, или лежит, пьет, ест, беседует, или занимается каким рукоделием. Кто может при всем этом произносить молитву Иисусову со смирением, тот не должен оставлять оной; за оставление же укорять себя и каяться со смирением, но не смущаться; потому что смущение, какое бы оно ни было, есть признак тайной гордости, и доказывает неопытность и неискусство человека в прохождении своего дела»254.
Призывал не оставлять молитву Иисусову и преподобный Анатолий (Зерцалов)255. «Молитву умственно держать можно и по болезни, и по немощам, и по случаю народа, и в службе»256, — проповедовал старец. Он писал одной сестре: «Говоришь, что тебе неудобно вставать для молитвы и для чтения, — и не вставай, и огня не зажигай, а лежи себе; пожалуй, и голову накрой одеялом, а сама тверди: Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй мя грешную. И будет очень хорошо, даже еще лучше»257. От постоянного понуждения к молитве она со временем привьется и вкоренится так, что ни внешние обстоятельства, ни люди не смогут ей помешать. «Читай непрестанно молитву Иисусову, — увещевал старец, — и никто тебе мешать не станет. Даже когда и много людей будет, ты не станешь замечать»258.
Такая молитва неравноценна молитве в келлии или храме, когда возможно молиться внимательно или, по крайней мере, прилагать к тому усилия. Однако же и такая молитва, совершаемая на послушании, в дороге или общественных местах, небесполезна. Конечно, здесь не избежишь рассеяния, и внимание человека разделяется между тем, что он делает, и самой молитвой. Но польза все же есть. Благодаря молитвенным усилиям подвижник отгоняет помыслы, так что и сам его труд получает освящение.
Преподобный Варсонофий говорил послушнику Николаю: «Всегда имейте четки при себе (то же старец советует и мирянке, но ей рекомендует, чтобы никто их не видел)259… За послушанием, конечно, невозможно перебирать. Тогда в уме без четок должна быть всегда молитва. Когда в келлии пишете, читаете, то четки должны быть за поясом. Когда же так сидите, то творите молитву по четкам. При разговоре можете говорить про себя: «Господи, помилуй». А можно даже и молитву Иисусову»260.
Преподобный Нектарий повторял: «Это тебе моя заповедь — всегда, везде, при всяком деле говорить: “Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную”»261. В другой раз он учил своего духовного сына Сергея Шустина, будущего протоиерея: «Наступает время молитв. Во время работы говори Иисусову молитву. Сначала губами, потом умом, а наконец, она сама перейдет в сердце»262.
Старцы советовали молиться часто, использовать любое свободное время, которое появится, для молитвы. Цель такой молитвы, помимо отгнания помыслов, заключается в том, чтобы насытить ум священными словами, чтобы они со временем погрузились внутрь, и устная молитва, совершаемая про себя, перешла в умную. Об этом говорят почти все старцы.
Преподобный Макарий учит: «Молитвою Иисусовою нужно молиться всем и отгонять помыслы, а Господь, даяй молитву молящемуся, даст и умную молитву, по слову святого Петра Дамаскина»263. На эти же слова святого ссылается и ученик старца Макария, преподобный Иларион264.
Преподобный Амвросий объяснял одной монахине: «Кто сначала проходит правильно устную молитву, заключая ум в слова молитвы: “Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго или грешную”; а потом будет проходить правильно и умную молитву, со смирением держа внимание ума в персях: то по времени и без наставника у некоторых умная молитва сама переходит в сердечную. Впрочем, у кого не переходит, должны довольствоваться устною и умною»265.