Сестрой простоты является смирение. И если нужно молиться просто, то, конечно, нужно молиться и со смирением.
Преподобный Макарий писал: «О сем тебя прошу: молитовку Иисусову по четкам или так проходи, хотя и сидя, или лежа, по немощи; но со смирением, низлагая всякий помысл, возносящий тебя, яко что благо сие твориши»286.
Таких мест весьма много в его переписке.
«Молитву Иисусову можно творить и в обществе умом с произношением тихо слов, не отверзая уст; но главное, тут нужно иметь смирение с чувством мытаря, а то недолго впасть в прелесть»287.
«Молитва требует более всего смирения, которое при старании исполнения заповедей Божиих, видя свою немощь, приобретается. Бесы сильно вооружаются на проходящих молитву, и только это оружие противодействует им и низлагает»288.
Преподобный Макарий больше всех учил о смирении и терпении, и потому никогда не входил в тонкости объяснения молитвенного подвига, справедливо полагая, что всякая сосредоточенность на том, как молиться, стремление использовать художество изгоняют простоту в молитве и не дают иноку укорениться в смирении. Даже в тех случаях, когда преподобный как будто не возражает против использования художественных приемов в молитве, он первым делом выясняет: не послужит ли это в ущерб смирению?
«Спрашиваешь о м. Ефросинии, не научить ли ее молитве со вдыханием вводить имя Иисусово? Да, это хорошо, только со смирением. Ты пишешь о неотступно находящейся при ней молитве и о прочем; надобно узнать, нет ли у нее тайного мнения о сем, и от того увеличиваются ее немощи. Надобно молиться Господу, да не попустит впасть в прелесть»289.
У старца Макария было очень чуткое отношение к прелести. Понятие прелести в его письмах и наставлениях имеет более широкие границы, чем у других отцов. Многие, не вникнув в этот предмет, считают преподобного Макария слишком осторожным, а один современный автор снисходительно пишет о нем в том духе, что старец не может считаться авторитетом в молитве. Но сдержанного подхода к художеству290 придерживались и другие старцы.
Когда преподобного Анатолия спросили о соединении молитвы с дыханием, он написал в ответ: «Ноздренное дыхание впоследствии объясним. А пока вот немножко: ты дышишь чем? Ухом?.. Ведь ноздрями! Ну, вот тебе и все! Значит, соедини с дыханием молитву, — как учит Лествичник, — вот и ноздренное дыхание»291. Старец отвечает неохотно, не вдается в подробности, а, по сути, говорит известное, ведь преподобного Иоанна Лествичника читали все.
А вот о смирении преподобный Анатолий поминает не раз. «Делай по силе, делай со смирением и самоукорением, и обыкнешь, и полюбишь ее так, что и насильно не оторвут от нее»292, — писал он о молитве Иисусовой одной сестре. «Ибо и всякая, а особенно эта… молитва… требует познания своей немощи и смирения»293. «Ты, матушка, что-то неловко спасаешься! Будь смиреннее... Не ретись чересчур на молитву»294.
Преподобный Амвросий замечал: «Ежели всякая добродетель без смирения не может состояться, то кольми паче молитва прежде всего требует смирения, так как молящиеся имеют дело с гордыми бесами»295. Без смирения любой подвиг неустойчив, и все святые, будучи обуреваемы различными напастями, в великом смирении молились Богу о помощи и заступлении. И бывали услышаны не за свои подвиги, а за смирение.
Преподобный Амвросий писал одной сестре о бывших с нею искушениях: «Ты пишешь, что враги душевные воздвигли на тебя такую брань, что мешают тебе обычно совершать внутреннюю молитву, производя около тебя шум и гул, как бы пляску целого хоровода; почему и спрашиваешь меня скудоумного, что тебе делать и как поступить в таком случае? Надобно подражать угодникам Божиим, как они поступали в подобных случаях. Читаем в житии Арсения Великого, что он иногда, восставая от внутренней молитвы, гласно молился с воздетыми руками: “Господи Боже мой! Не остави мене, яко ничтоже благо сотворих пред Тобою николиже, но помози и сподоби положити начало!”
В краткой сей молитве угодника Божия выражается, во-первых, великое смирение и самоукорение, и самоуничижение. Во-вторых, показывается, что угодник Божий не без причины так молился, а, видно, за строгую жизнь борим был помыслами возношения от мысленных врагов, которые никого не оставляют в покое, а всех борют, чем кого могут»296.
Старец Иосиф говорил, что занимающемуся молитвой Иисусовой необходимо во всем вести себя смиренно: во взгляде, в походке, в одежде297. Он учил, что душа должна быть приготовлена к принятию благодати. «А приготовленность сия состоит в сокрушении сердца и во смирении мыслей и души. Мы должны понуждаться произносить молитву с сокрушением сердца, со смирением, с целью покаяния, и больше ничего»298. Более того, надо считать себя недостойным духовной радости. «А смирение дороже всех прочих добродетелей, и самой радости духовной»299.
Преподобный Амвросий, показывая положение смирения в ряду других добродетелей, вспоминал случай из патерика: «К преподобному Сисою Великому пришел один брат и говорит: “Отче, за молитвами вашими я содержу непрестанно память Божию”, т. е. молитву. Старец отвечал: “Это не велико; а вот дивно, если кто помощью Божией искренно может считать себя хуже всякого человека, хуже всякой твари”»300.
Старец Варсонофий рассказывал поучительный случай из жизни старца Макария, как простой монах приобрел молитву: «В Оптиной при батюшке отце Макарии был один инок, часто приходивший за советом к старцу, по-видимому с искренним желанием исправления. Старец сказал ему, что ближайший путь к усовершенствованию есть непрестанная Иисусова молитва…
Инок начал творить молитву Иисусову. Через несколько времени приходит он опять к отцу Макарию с печалью.
— Ну, что, брат? — спрашивает старец.
— Прохожу, отче, Иисусову молитву, но какая может быть от нее польза, если я произношу ее только устами, сам не понимая, что говорю, ум все отбегает в сторону.
— Ты не понимаешь, — возразил отец Макарий, — зато бесы понимают и трепещут. Успокойся, брате, и по силе продолжай молитву.
Прошло немного времени после этой беседы, и инок приходит к батюшке. С радостью он сообщает, что Иисусова молитва открывает ему великие тайны Божии. Старец возразил ему:
— Не обращай внимания и не придавай этому значения.
Вскоре инок опять сообщил отцу Макарию о тех же духовных дарованиях, которые дает молитва Иисусова, и снова старец запретил ему придавать этому значение. Другим же отец Макарий сообщил, какой великой милости Божией сподобился брат в такое короткое время. Ему возразили:
— Но вот такой-то много лет совершает Иисусову молитву, а откровений не имеет. Отчего это?
— От недостатка смирения, — ответил старец. — Для Господа приятнее всего смирение. Сам Христос кроток и смирен сердцем. С приобретением смирения мы достигаем полного спокойствия душевного»301.
Преподобный Амвросий вспоминал еще слова преподобного Исаака Сирина и говорил: «Ты объясняешь о прежнем своем духовном настроении, что ты относилась к Христу, как к другу, объясняя Ему свои нужды. Но такое настроение духа лютеранское, а не православное, и не смиренное, а высокое. Православное же отношение к Господу должно быть самое смиренное. Святой Исаак Сирин пишет, что мы должны к Господу припадать в таком смирении, считая себя за земляных червяков и подобно им ползающих, и произносить молитву к Господу в детской простоте, как лепечущие дети, а не с высокомудрием»302.
В другом месте он объясняет, с кого мы должны брать пример: «Подражай в молитве мытарю, о котором Сам Господь говорит, что он не смел и очей телесных возвести к небу, а об уме и говорить нечего; то есть никак не дерзал умом восходить на небо, а стоял пред Богом со страхом и смирением, как зримый свыше от Господа, и прося помилования: “Боже, милостив буди мне грешнику”, — и не дерзая спорить с фарисеем, который явно уничижал его»303.
Смирение в молитве — единственное оружие против невидимых духов. Они горды и не могут выносить смирения. Старцы объясняли, как в усердной молитве человек сталкивается с их противодействием, как они воюют помыслами во время молитвы и после нее. Преподобный Амвросий писал по этому поводу: «Враг сильно нападает на вас. Это оттого, видно, что обе вы помолиться любите, а смирения, потребного для сего, должно быть, не стяжали. И выходит, что молитвою вы врага только раздразнили; а не имея нужного смирения, не имеете против него потребного оружия. Преподобный Филофей Синайский в 13-й главе говорит: “...многое смирение нам потребно предлежащим к хранению ума о Господе, первее пред Богом и перед людьми... понеже к гордым бесам брань имамы”. И преподобный Исихий пресвитер в 20-й главе говорит, что подвизающемуся во всякое мгновение времени подобает имети при молитве внимание и смирение»304.