Поэтому оптинские старцы всем находящимся без послушания и руководства рекомендовали заниматься молитвой Иисусовой только устно. Дальнейшее же предавали на волю Божию, которая в нужное время умудряла любителя молитвы и по мере его готовности открывала ему следующую ступень в делании молитвы.
Таким образом, при определенных условиях молитвой Иисусовой можно заниматься и без наставника, пользуясь письменными наставлениями святых отцов и советами сведущих в этом деле современников.
Традиционный же путь заключается в том, что делатель молитвы находится в послушании у старца. Но для чего же тогда нужен наставник, если можно обойтись и без него?
Если мы посмотрим, что говорит преподобный Макарий о наставнике, то увидим, что он либо убеждает иметь к наставнику (старцу, старице) веру и открывать ему помыслы, проявлять к нему послушание; либо указывает на то, что без наставника нельзя заниматься умной и сердечной молитвой394. В этом же контексте наставляют чад преподобные Амвросий и Анатолий (Зерцалов), что без наставника нежелательно проходить путь сердечной или художной молитвы, это опасно. Преподобный Амвросий говорит: «Пишешь, что ты проходишь молитву Иисусову устную и умную; а о сердечной молитве не имеешь и понятия. Сердечная молитва требует наставника… Устную молитву как бы кто ни проходил, не было примеров, чтобы впадал в прелесть вражескую. А умную и сердечную молитву проходящие неправильно нередко впадают в прелесть вражескую»395. Впрочем, у преподобного Амвросия уже не все так однозначно, как у старца Макария, и в том же письме он замечает, что у некоторых и без наставника умная молитва переходит в сердечную396.
Одно из лучших кратких наставлений о молитве гласит: молитва дается молящемуся. Преподобный Макарий говорил: «Надобно себя нудить к молитве, хотя бы и противилось тому сердце; а Господь, видя таковое наше понуждение и насилие к молитве, подает Свою помощь, по словам святых Макария и Петра Дамаскина: “Даяй молитву молящемуся, кто молится добре простою молитвою, тому дает Господь дар молитвы умной”»397.
Хотя старцы признавали необходимость понуждения в молитве, приветствовали молитвенный труд, они нигде не утверждали, что молитве можно научиться, как обычному ремеслу. Плотник или столяр может научиться работать с деревом при наличии усердия и времени для практики. Обычный человек может гарантированно научиться вождению автомобиля, управлять судном, строить дома, шить одежду, лазать по скалам, говорить на иностранном языке, но в молитве не так. Молитва зависит от того, как человек себя держит, ведет, от степени его воздержания и взаимоотношений с людьми, в ней нельзя преуспеть, только лишь умножая усилия и часы практики. Преуспеяние в ней отражает преуспеяние в духовной жизни в целом.
Преподобный Варсонофий Оптинский говорил, что в скиту есть иноки, которые по сорок лет совершают молитву, но она у них все еще трудовая — мысли расходятся398. Очевидно, что не отсутстгвие усилий или леность тому причиной, но неготовность иноков к получению молитвы высших уровней. И молитва всегда дается, а не приобретается через наши усилия.
Спросили преподобного Амвросия, что такое «умное делание», и старец ответил: «Учитель молитвы — Сам Бог»399. Ответ весьма примечательный, ибо в самом названии «умное делание» заложена мысль о некоем мастерстве, делании, об искусстве со своими правилами и приемами, и это искусство подразумевает наличие мастера, владеющего этим искусством. Но преподобный Амвросий, почувствовав глубинный смысл этого вопроса, отвечает на него очень точно: «Учитель молитвы — Сам Бог». Нет никакого человеческого искусства молитвы, которое можно передать другому человеку, как передают навыки внешнего ремесла. Обучение человека молитве происходит в его душевной глубине. Тонкие изменения в молитвенных состояниях бывают трудноуловимы для нашего разума, к тому же их сложно выразить словами, а если кто-то и может это сделать, то другой не сможет понять во всей полноте. Сам Бог научает молитве, и Божие научение остается в сокровенной глубине человеческого сердца. Оно трудновыразимо, его нельзя с легкостью тиражировать, чтобы другие усвоили его через простое подражание. Каждый постигает дело молитвы со своей скоростью и получает Божии дарования по мере готовности сердца.
Правда, бывает, что человек по своей простоте и смирению быстро получает дар молитвы, и она становится у него сердечной. Получив сей дар, любитель молитвы по простоте может и не сообразить, что это дар; или же, понимая, что это дар, думать, во-первых, что это естественные плоды подвига и такое происходит со всеми чуть раньше или позже.
А во-вторых, он придает особое значение тем приемам или усилиям, которые предшествовали получению сего дара и, если есть к тому способности, начинает этому учить. В его понимании те особые акценты, которые были в его своеличной молитве, имеют универсальный характер, и они-то способствуют получению дара молитвы. Так бывает не только с обычными людьми, сподобившимися получить дар молитвы, но это свойственно и святым — каждый учит и объясняет делание молитвы, исходя из своего опыта.
В переписке с одним мирянином, желавшим проходить подвиг умной молитвы, преподобный Макарий пишет: «Из письма вашего понимаю, что вы ищете от меня не правила молитвенного, а всегдашней умной молитвы. Дело высокое и превышающее мои меры и достоинство. Я не смею и подумать противоречить словам Григория Паламы, что возможно искать и достигать сей высоты. Хотя я и далек от сего; но отцы святые писали по своему устроению, как кто достигал, и нас тому учат»400.
Преподобный Макарий ничуть не противоречит святителю Григорию, который проповедовал умное делание и сам преуспел в нем. Но жизненный путь каждого человека неповторим. Темперамент, личный опыт и то, что зовется устроением, очень разнятся. Хотя утверждают, что физиология одинакова у всех людей и, следовательно, внешние приемы в молитве пригодны для всех, но результат не одинаков. И Бог дает молитву не за какие-то определенные усилия, не за хитроумные приемы или личные умозрения, а исключительно по мере готовности подвижника, когда его духовная жизнь возрастает и перерастает прежний образ молитвы, провоцируя изменения в ней. Ключ к молитве — в соблюдении заповедей Божиих
Преподобный Амвросий объясняет, что нужно для преуспеяния в молитве: «Прежде всего, должно тебе всегда помнить слова преподобного Макария Египетского: “...если кто принуждает себя к молитве, пока не приимет дарования от Бога, а к смиренномудрию, к любви, к кротости и к прочим добродетелям не приневоливает и не нудит себя в той же мере, то бывает иногда к нему Божия благодать по его молитве и прошению, потому что благ и милостив Бог, и просящим у Него дает просимое. Но, не приуготовив и не приучив себя к исчисленным выше добродетелям, или утрачивает он милость Божию, или приемлет и падает, или не преуспевает от высокоумия, потому что не предает себя от всего произволения заповедям Господним”401».
Ключ к преуспеянию в молитве лежит в соблюдении заповедей Божиих, а не в том, сколько и в каких позах молиться, быстро или медленно, сочетая слова молитвы с дыханием или нет. Все это отчасти помогает обрести навык в молитве, но тогда лишь, когда наличествует фундамент молитвы — покаяние, послушание и смирение. А без них тщетны труды любого молитвенника.
В письме о правиле для схимонахов преподобный Макарий замечает: «Главная цель наша должна быть исполнение заповедей Божиих, коими очищается сердце наше от страстей и исполняется плодов духовных: мира, радости и любви, и прочих. Воздержанием утончается наш плотской состав и оным купно с молитвенным правилом очищается ум, но при исполнении заповедей Божиих и глубочайшем смирении. А без сего ни пост, ни труды, ни правила не принесут нам никакой пользы. И если только в этом одном полагать образ монашества, чтобы исполнять правило и соблюдать пост, а о заповедях любви, терпения и смирения не иметь попечения, то всуе будем трудиться»402.