Существует расхожее представление, что достаточно молиться, и все остальное приложится. Это представление восходит к целому ряду как евангельских (ищите же прежде Царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам403), так и отеческих изречений, в которых звучит мысль, что всякое благо испрашивается молитвой.
В частности, старец Макарий ссылался на преподобного Макария Египетского, который писал: «Глава всякой добродетели и верх исправляемых дел есть непрестанное в молитве пребывание; чрез что и прочие добродетели испрошением у Бога ежедневно получити можем»404. Из этого некоторые делают вывод, что надо только молиться — и приобретешь все добродетели; страсти же постепенно умалятся, пока совсем не исчезнут, или, лучше сказать, придут в бездействие. Такой прямолинейный вывод не находит подтверждения ни у оптинских старцев, ни у древних отцов, писавших о молитве.
Преподобный Макарий Египетский в следующей же главе предостерегает от подобного понимания: «(Но) аще смиренномудрием, простодушием и благостию украшены не будем, образ молитвы ничтоже нас воспользует. Сие же глаголем не о молитве только, но и о всяком подвиге, или труде, или девстве, или бдении, или ином коем-либо упражнении и деле, ради добродетели творимом. Потому что все сии благочестивые делания плодов ради предприемлются и совершаются; плоды же духовные: любовь, радость, мир, долготерпение, кротость, воздержание, смирение и подобное. Не обретающимся же в нас плодам сим, суетны и бесполезны все подвиги наши»405.
Иными словами, можно умножать молитву, творить ее подолгу и повсеместно, надеясь, что однажды количество перейдет в качество, но все окажется бесполезным, если при этом молитвенник не будет в той же мере подвизаться в приобретении смирения, простоты и любви. Значение наставника в молитве
Наставник может помочь послушнику в его молитвенных усилиях и предостеречь от заблуждений, но главная его задача не в этом. Преподобный Макарий приводит слова святого Иоанна Лествичника, сказавшего, что все желающие познать волю Божию должны умертвить свою собственную. Для этого следует вопрошать духовных отцов и принимать их советы как из уст Божиих. И даже если вопрошаемые кажутся нам недостаточно духовными, то те, кто с верою и незлобием исполняют их благословения, все равно не потерпят вреда — Бог не попустит406.
Впрочем, и то надо помнить, что наставник может взять на себя труд исправления нашей воли, но сам не разуметь в молитвенном делании. В таком случае оптинские старцы предостерегали от излишней откровенности с ним.
Так, преподобный Амвросий одной сестре, занимающейся молитвой и пришедшей в недоумение от бесплодности своих усилий, отвечал: «Пишешь, что ты о безуспешности своей объяснила своим духовникам и получила ответ, что высоко берешься. Отчасти это справедливо, так как это сопровождается примесью некоторого смущения. Пред духовниками своими можешь приносить только покаяние в таких выражениях, какие им доступны, а советоваться со всеми неудобно, особенно о таком деле, о каком ты пишешь»407.
В другом случае одна из чад преподобного Анатолия по неизвестным причинам думала перейти к иному духовнику, но сомневалась в этом. Преподобный не возбранял ей, но поскольку та занималась молитвой, заметил: «Для тебя это вдвойне опасно, потому что проходишь путь умной молитвы. А если он [другой духовник] этого пути и сам не знает, куда он тебя заведет? У меня были опыты, что ученые, и даже очень ученые по книгам, на деле ни на волос не понимали этого духовного делания. Потому что этот путь дается не книгою, а кровью. Даждь кровь, и приими духа»408.
Иметь наставника всегда благо. И если мы не можем одной лишь молитвой приобрести и нашими усилиями обрести смирение и простоту, то очевидно, что должен быть другой путь. И этот путь — послушание. Именно для этого существует старец и наставник. Он обучает молитве не тем лишь, что показывает искусство молитвы, открывает тайны умного делания, которые не знает послушник, но старец помогает послушнику познать свою немощь, очиститься от страстей и в конечном итоге — обрести смирение. В молитве старец лишь направляет, остальное творит благодать. Шестой совет старцев: послушание
В своем «Предостережении» преподобный Макарий приводит замечательную цитату преподобного Григория Синаита: «Научить других сему чину (то есть непрестанной Иисусовой молитве) не всех возможно. Послушников409, простецов и неграмотных — да; потому что послушание ради смирения ко всякой добродетели способно. Непослушливым же, простецы ли они или ученые, не преподается сия наука, чтоб не впали в прелесть; ибо самочинный не может избежать самомнения, которому обычно сопутствует прелесть, как говорит святой Исаак.
Некоторые же, не помышляя об имеющем быть вреде, всякого прилучающегося учат своими усилиями держать память Божию (то есть Иисусову молитву) для того, чтобы ум навык сей памяти и возлюбил ее, что невозможно, особенно для привыкших жить по своему чину»410.
Без послушания человек водится собственным разумом, и молитва не прививается к его сердцу. «Читай в книгах святых учителей, — советует преподобный Макарий, — найдешь, что от послушания рождается смирение; а послушание состоит в отвержении своей воли и разума. И если поверишь оному и будешь исполнять свою волю, то никакого плода не обрящешь»411.
В другом письме старец говорит, что «художный образ молитвы» требует, во-первых, опытного наставника и искреннего послушания ему. Во-вторых, необходимо, чтобы подвижник хранил совесть по отношению к Богу, к людям и к вещам. В-третьих, он должен со смирением проходить подвиг молитвы. В-четвертых, иметь правильную цель. Цель заключается не в искании высоких духовных состояний, но в исполнении всех заповедей Божиих для очищения сердца от страстей и греха412.
Преподобный Нектарий замечал, что «без послушания человека охватывает порыв и как бы жар, а потом бывает расслабление, охлаждение и окоченение, и человек не может двинуться дальше. А в послушании сначала трудно — все время точка и запятая, а потом сглаживаются все знаки препинания»413.
Оптинские старцы делали упор на послушание, терпение скорбей и смирение, тем самым готовя человека к действию благодати. Все прочее — преждевременно, и когда человек выражал желание учиться «высокой» молитве, то почти всегда получал ответ: «Я, видя желание ваше достигнуть высоких мер, т. е. “выжидать при ногу Иисусову” и “питаться Христом”, написал вам в предосторожность, дабы опасаться сего, а искать только помилования от Господа чрез сию духовную молитву, и это должно со смирением»414. Так писал одному любителю молитвы старец Макарий.
По этой же причине преподобный Лев не разговаривал с учениками об умной молитве, так как те не стяжали должного послушания, а без этого обучение умной молитве — только пустая трата времени и сил. Он учил: «И молитву Иисусову проходи, как творишь, и приидет время, тогда самое дело и милосердие Божие просветит и вразумит вашу душу, как и кого вопросить, и послется — что ищешь и желаешь… Это справедливо, что кто бы ни был, подвижник или постник, но живущий по своей воле и сам собою окормляяся, утверждения и благого рассуждения в нем отнюдь не увидишь. Того-то ради святой Симеон Новый Богослов пишет в слове 6-м, что лучше учеником ученика именоватися, нежели самочинно жити. О сем же и святой Марк Подвижник в послании к Николаю иноку в 1-й части Добротолюбия, на обороте 37-го листа, пишет: “Мнози многими труды и постничеством и злостраданием проидоша, и труды многи Бога ради потерпеша; но самочиние, нерассуждение и нетребование от ближнего пользы таковые их труды нетвердыми и суетными соделаша”»415.
И преподобный Амвросий преимущественно учил послушанию и смирению. «В Евангельском учении проповедуется, что послушание есть главная добродетель христианская, — писал старец монахине, мечтавшей о безмолвии. — И Сам Господь во Евангелии глаголет: не приидох, да творю волю мою, но волю пославшаго Мя Отца… Так же если воля Божия будет, то и безмолвие в свое время подастся желающим. Выше воли Божией нет ничего, и послушание паче жертвы; послушание паче поста и молитвы. Всем назначено послушание, и младшим, и старшим. Послушание для всех полезно и спасительно416.