— Уэс…
Уэс.
Не имя «Как его там» недоумка.
Уэс.
— Да? — говорю я надтреснутым голосом, и эта чертова удавка снова затягивается вокруг моего горла.
Руки Рейн нежно гладят мои щеки.
— Как твое имя? Твое полное имя?
Жаль, что не вижу ее лица. Хотел бы я видеть то же искреннее любопытство в этих больших голубых кукольных глазках, которое слышу в ее голосе.
— Уэссон Патрик Паркер, — сглатываю, но петля сжимается.
— Я предполагала, что тебя могут звать Уэссон, — Рейн надавливает своими маленькими ножками на мою задницу и приподнимает бедра, возвращая меня на небеса.
— А твое? — с трудом выдавливаю я, вталкивая член как можно дальше.
— Рейнбоу Сон Уиллиамс
Я медленно отступаю, дюйм за дюймом, и снова вталкиваю член.
— Что оно означает?
Рейн тихо стонет и обнимает меня за спину. Обнимаю ее за плечи и ложусь на нее, гадая, чувствует ли она, как колотится мое сердце, также, как это чувствую я.
— Это название песни той группы, «Америка», из 70-х годов, — Рейн утыкается лицом мне в шею и целует меня. — Вообще-то она довольно грустная. Это о девушке, которая заснула на радуге, прячась от листьев, раздуваемых ветром и несбывшихся надежд.
Я приподнимаюсь на локтях и смотрю в зеркальные озера ее глаз.
— Похоже на тебя, — смотрю, как появляются морщинки в уголках, когда моя девочка улыбается, и прежде чем она успевает сказать еще хоть слово, я встаю на колени и подтягиваю свою куколку к себе. Рейн снова садится на мой член, держу ее попку в руках, приоткрытые губы на моих губах, и она пробегает пальчиками по моим волосам.
Охуенно.
Теперь ее движения стали менее нежными. Более отчаянными. Мои — менее неуклюжими, более смелыми. Рейн покусывает мой язык зубами, скользя вверх и вниз по члену. Я шлепаю ее по заднице и ухмыляюсь, когда она дергает меня за волосы в ответ. И когда малышка снова стонет мое имя, я, черт возьми, знаю — это не то, что киска делала в темноте с «Как-его-там» ушлепком. Это то, что она делает со мной.
— Уэс, — умоляет Рейн, задыхаясь, когда ее задница ударяется о мои бедра, и маленькая узкая дырочка сжимает меня еще сильнее.
— Уэс…
Рейн насаживается на меня, и я ощущаю рельефную стенку ее вагины, натирающую мой член. Чувствую то, чего никогда не испытывал прежде. Мое имя на ее губах, и голова у нее в руках. Это потрясает меня. Мое сердце разрывается, когда сжимаю ее задыхающееся, извивающееся тело в своих руках. И точно, как спел этот ублюдок из «Двадцать одного пилота»: «Испытаю это снова, потому что я так хочу». Я хочу ее. Но как могу удержать малышку, если все, блять, уходят.
Делаю резкие толчки бедрами, и мои яйца болят, когда я толкаюсь в нее. Знаю, что должен выдернуть. Всегда выдергиваю. Но, когда по члену проходит импульс, и он напрягается внутри ее сжимающихся и разжимающихся мышц, я просто… не могу, не в этот раз. За всю мою поганую жизнь ничто не казалось мне более правильным, поэтому решаю позволить себе это. Я эгоистичный ублюдок и хочу этого.
Я хочу Рейн.
С последним рывком крепче обвиваю руками ее талию и сливаю все, что у меня есть, в девочку, которую только вчера встретил. Когда мой член дергается и впрыскивает теплую сперму внутрь ее все еще дрожащего тела, давление в груди и петля вокруг горла исчезают, заменяясь чем-то теплым, пушистым и совершенно незнакомым — надеждой.
корн-дог9 — сосиски, покрытые слоем теста из кукурузной и пшеничной муки, часто на палочках; дословно — кукурузная собака
джерси10 — майка из шелковой вязаной материи
тринадцать зарубок11 — такие черточки относятся к унарной системе счисления, в которой используется единственная цифра — 1
его12 — автор имеет в виду mp3-плейер
ГЛАВА XVI
22 апреля. Рейн
— Этот похож на кексик, — я улыбаюсь и прищурившись гляжу на послеполуденное небо.
Мы с Уэсом лежим на красно-белом клетчатом одеяле посреди заросшего поля Олд Мэн Крокерс и смотрим, как мимо проплывает парад облаков. Он притягивает меня к себе и целует не глядя. Я чувствую, как молнией во мне вспыхивает желание.
— Ты меня умиляешь… потому что это явно эмодзи собачьего дерьма.
— О Боже мой! — хихикаю я. — Ты прав!
— Я знаю, — Уэс пожимает плечами. Моя голова на его плече поднимается и опускается вместе с его движением, — я всегда прав.
— Как ты думаешь, что это такое? — спрашиваю я, указывая на проплывающее мимо пятно в форме человека.
Уэс срывает травинку и начинает вертеть ее между пальцами.