Когда я общался с батюшкой, то меня поражала его внутренняя, духовная сила. Иногда эта внутренняя жизнь выплескивалась наружу, и тогда его совершенно немощная плоть совершала невероятное. Однажды я приехал и меня встретили с волнением: "Скорее, батюшка умирает!" Это было год назад. Я торопливо иду, даю батюшке Святые Дары. Принял, Слава Богу! Глаза закрыты, лицо такое отчужденное. Я тихонечко кладу его. Он лежит. Тихо. Дышит – не дышит!? Не могу понять. Слава Богу, что хоть причастился. Потом вздохнул. Я вышел в другую комнату. Сидим с матушкой, беседуем. Прошло минут сорок, наверное. Вдруг смотрю, открывается дверь. Я в ужасе, ведь о. Николай лежал при последнем издыхании. Появляется батюшка. Стоит на пороге. Смотрит… Мы с матушкой-келейницей на него. Я с большим удивлением, даже слова не могу вымолвить… Матушка: "Батюшка, что вы делаете?! Вам нельзя вставать, вам нужно отдыхать". Он так пальчиком погрозил и говорит: "Отдыха-а-ать, матушка, грех…" И пошел дальше».
Гроб с телом батюшки на руках помещают в могилу. Замуровывается вход. Сверху могилы множество живых цветов, рядом траурные венки. В руках горсть земли. Постепенно, постепенно место упокоение отца Николая скрывает желтая земля острова. Простой деревянный крест, холм земли, покрытый цветами. Последнее место упокоения. Велика скорбь утраты, но она где-то там в глубине сердца. Батюшка Николай перешел из земных обителей в Обители Небесные. Тяжело ему было здесь с нами – непокорными, заблудшими чадами. Сколько судеб и горя прошло через это любвиобильное сердце – об этом знает только Господь Бог. Все вынес батюшка Николай – и тюремные этапы, и лагеря, и тюрьмы, но не сошел со своего мученического креста, дошел до конца. И все мы верим, что для батюшки Николая эти кладбищенские врата сельского кладбища стали преддверием Врат Небесных и что наш любимый пастырь, предстоя у Престола Господа, будет помнить о нас и не оставит нас своим попечением.
Вечная память. Упокой, Господи, душу усопшего раба Твоего протоиерея Николая.
Дорога обратно вместила в себя многое. Снова вокзальная суета, знакомые лица, неизвестность на чем и как ехать… Но главным во всем этом было открывание для меня батюшки Николая. Открывание его через рассказы спутников, священников, случайных знакомых… Великий Старец остался в памяти и сердцах людей. «Батюшка Николай…» И человек преображался, на лице появлялась улыбка, в глазах – лучик той любви, которую получил когда-то от батюшки…
– Поехали мы как-то к о. Николаю со своим знакомым из Москвы. А у него был диктофон. Сначала диктофон он тайно включил и держал в карманчике. Потом стал говорить с о. Николаем и, догадываясь, что записывать без благословения нехорошо, спросил: «Отец Николай, может я запишу ваши наставления?» Батюшка же ему: «Ой, может лучше не надо». Так это ему с любовью, полувопросительно. Мой спутник решил продолжать писать – прямо-то батюшка не запретил ведь. Едем обратно, а он и говорит: «Давайте прослушаем, что нам батюшка сказал». И оказалось, что после батюшкиных слов пленочка-то и зажевалась, не записал мой спутник ничего. Кто-то увидит в этом простое совпадение, а кто-то и задумается.
– Приехали мы как-то с группой на остров. И одна женщина говорит, что она уже была здесь, хотя едет первый раз. Чудит, наверное, подумали все мы. Да и была она немного душевнобольная – по ней видно было. «Договорилась, бедная».
Выходит батюшка, она к нему: «Батюшка, помните меня? Я была у вас!» Батюшка заулыбался: «Да, да, помню!» Оказывается, как это все получилось. Эта матушка очень мучилась во время своих припадков: и боль страшная была, и душевно страдала… Врачи же ей не могли помочь. И как-то ей знакомые и говорят: «Есть такой батюшка, живет там-то и там-то. Хорошо тебе было бы туда съездить». Показали при этом ей фотографию о. Николая. И она стала усиленно думать об этом, молиться. И то, что произошло потом, этого она и сама не смогла нам объяснить. Помнит лишь, что была и разговаривала с батюшкой. А дело было так. Последнее время батюшку обычно на ночь закрывали. Однажды вечером выходит он в сени и видит, что там стоит женщина! Батюшка испугался сначала. Потом у них состоялся разговор, и женщина, спросив, что ей надо, – исчезла. Батюшка после этого в сенцы выходил с опаской. Женщина же жила в Магадане.
– Многие люди приезжали к батюшке, и много с ними натерпишься искушений бывало. Особенно в последнее время. Приезжает, случается, какой-нибудь банкир или главный прокурор России или области. И начинают качать права: «Я столько ехал сюда! Хочу поговорить с о. Николаем. Не допустите, я вам такое сделаю!..»