Ханна ждала его, надув губы: ее лицо не предвещало ничего хорошего.
— Хотела бы я знать, какие у тебя дела в такой час, — язвительно сказала она. — Тебе понравится, если я буду шляться по вечерам под предлогом...
Франсис закрыл ей рот решительным поцелуем, и это сразу положило конец ее упрекам.
Через час Ханна, валившаяся с ног от изнеможения, вернулась к себе.
* * *
В ту ночь, как и в другие, группы «Гоулер Стил Лтд» работали с полной отдачей, особенно в лабораториях, расположенных за решеткой, в запретной зоне.
В отделе С-12 инженеры и химики непрерывно гнали опыты — их подстегивали сроки.
Один из специалистов, по имени Маркус Фоллс, фотографировал через микроскоп металлические поверхности, освещенные ярким лучом, высвечивающим рельеф.
Никто из работавших рядом и не догадывался, что дирекция завода вовсе не заказывала эти снимки и что получит их не начальник отдела лабораторных исследований Дейл Кемпси, а совсем другой человек.
Глава 4
Маркус Фоллс был необычным человеком. Высокий худой мужчина сорока пяти лет, он был некрасив: коротко остриженные рыжие волосы и странный нос с большими волосатыми ноздрями, на котором сидели очки с большими круглыми стеклами.
Поскольку Фоллс много лет возглавлял лабораторию на огромном сталелитейном предприятии в Шеффилде, в Великобритании, в фирме большее значение придавали его профессиональным качествам, чем неприятному лицу.
Коллеги, составившие о нем мнение раз и навсегда, не старались завоевать его расположение, равно как и не старались доставлять неприятности. Фоллс был бесцветным человеком. Он обладал редким даром оставаться настолько незаметным, что сослуживцы относились к нему примерно как к мебели.
Фоллс это знал. Мало того, он сам терпеливо создавал эту стену равнодушия вокруг своей персоны. Он едва слушал, что ему говорили, не проявляя ни малейшего интереса к делам других, смотрел на случайного собеседника мутным взглядом, раздражая равнодушием; подобной манерой он создал себе репутацию отпетого эгоиста.
Пользуясь холодным отношением коллег, Маркус Фоллс мог в их присутствии заниматься незаконными делами, которые весьма высоко оценивались людьми, не имеющими к фирме никакого отношения.
Порой Фоллс испытывал тайный страх, особенно в те моменты, когда проходил через решетку под охраной часовых.
Как и многие ученые, отдающие свои силы созданию смертоносного оружия, способного уничтожить всю планету, и в то же время разводящие рыбок в аквариумах, Фоллс испытывал ужас при одной мысли о насилии. Он никогда в жизни не дрался и боялся боли.
В ту ночь Фоллс находился в особенно отвратительном настроении. Он с нетерпением ждал окончания смены. В семь часов утра, когда можно было покинуть лабораторию, его уже колотило.
Тем не менее он спокойно вышел из «Гоулер Стил», вернулся домой на своем «остине» и безуспешно попытался заснуть.
Через час он отказался от своих попыток, принял душ, оделся и пошел в «Крейзи-бар», но даже три порции виски, выпитые почти подряд, не смогли улучшить настроение.
Он исподтишка оглядел посетителей и решил уйти. Сев в автобус, он вышел через три остановки и взял такси.
Скоро отпустив машину, он снова сел в автобус. Почти полностью уверенный, что слежки не было, а если и была, то он сумел оторваться, Фоллс наконец почувствовал усталость и слегка успокоился.
Он вошел в пивной бар с отдельными кабинами, заказал кока-колу, развернул газету и стал читать.
Примерно через четверть часа между кабинками, ища кого-то глазами, прошла девушка. Заметив Маркуса Фоллса, она села напротив.
— Хелло, — сказала она вполголоса.
Фоллс поднял на нее далекий взгляд и с обычным лаконизмом, очень сдержанным тоном, ответил ей: «Хелло».
— Спасибо за теплый прием, — язвительно сказала молодая женщина, чье чувственное лицо и привлекательные формы заслуживали большего внимания со стороны даже самого равнодушного к женскому шарму мужчины.
— Что хотите выпить? — невозмутимо спросил Фоллс.
— Джин.
Он постучал монетой по стакану, подзывая официанта. Сделав заказ, он произнес:
— Ваши последние фото — те, которые я сделал, — просто замечательны. Мне кажется, они передают не только совершенство вашего тела — это легко... — но и вашу индивидуальность, Энн.
Запоздалый комплимент, казалось, не смягчил девушку.
— Надеюсь, вы их принесли, Маркус? — спросила она с оттенком коварства.
Подошедший официант равнодушно поставил на стол джин и ушел. Фоллс ответил:
— Разумеется, принес. Я хочу преподнести вам серию увеличенных снимков, но доставьте мне удовольствие, не вынимайте их здесь. Вы догадаетесь почему.
— Ну и что? — спросила Энн почти агрессивно. — Что удивительного в том, что танцовщица из мюзик-холла сфотографирована почти голой?
Интонации голоса выдавали вульгарность натуры, которую скрывала внешняя элегантность. Макияж смягчал циничный рисунок губ этой блондинки в облегающем светло-сером летнем костюме.
Фоллс вынул из внутреннего кармана желтый конверт, похожий на конверты магазинов фирмы «Кодак», в которых клиенты получают снимки, проявленные и отпечатанные в мастерских фирмы.
Едва Фоллс протянул конверт собеседнице, та быстро схватила и проворно сунула его в сумочку.
— А другая серия? — спросила она. — Когда я получу ее?
— Не раньше чем через три недели. У меня сейчас очень много работы.
Энн ухмыльнулась.
— Очевидно, такому артисту, как вы, — процедила она, — женщины не дают прохода?.. Где я вас увижу?
— Там же, где и в прошлый раз, если это вам подходит.
— О'кей. Это было очаровательно. Время то же?
— Да.
Энн выпила джин глотком — прием профессиональной проститутки, встала, чмокнула Фоллса в лоб и ушла.
Инженер задумчиво посмотрел на ее покачивающиеся бедра. Эта девица его изумляла.
* * *
Смешавшись с толпой, Энн сразу перестала думать о нем. И на углу Мюррей-стрит села в автобус.