Хаммер приласкал ее своим прикосновением, скользя пальцами вверх по ее рукам.
— Знаешь, каждый раз, когда я смотрю на тебя, мне хочется тебя трахнуть.
Фраза была не смешной, но она хихикнула.
— Услышала что-то забавное? — требовательно спросил Лиам, его голос звучал строго.
— Он сказал тебе, что хочет тебя.
Она попыталась стереть улыбку с лица.
— Я стояла тут, окутанная своей неуверенностью, а он положил ей конец всего лишь одним предложением, в своей привычной манере. Я просто растерялась.
Она послала Хаммеру нежный взгляд.
— Я смеялась не над Вами, Сэр.
— Лучше бы этому быть правдой. А то чья-то задница рискует стать красной…, - пробормотал он.
— Я следующий на очереди.
Лиам погладил рукой ее попку.
— Кажется, вы испытываете постоянное желание меня отшлепать, — поддразнила она.
— Еще какое, — признался он.
— Но я, так же как и Хаммер, всегда хочу тебя трахнуть.
Не самая романтичная вещь, что она слышала от них обоих, но, тем не менее, от этих слов она почувствовала себя красивой и женственной. Желанной.
— Я рада, что вы пришли, Господа. Я беспокоилась.
— Твоя честность великолепна, прелесть.
Хаммер прижался поцелуем к ее плечу.
— У нас не было иного выбора, мы в любом случае пришли бы к тебе.
Она вздрогнула.
— Я все равно рада, что вы здесь. Что я могу для вас сделать?
Наверняка ей следовало опустить голову или сделать хоть что-нибудь, чтобы показать им свое уважение, но она очень хотела посмотреть им в глаза и открыть им, что с ними она ощущает себя ценной, что она любит их. И судя по их чувственным улыбкам, полным мужского превосходства, они поняли ее правильно.
— Можешь начать, прижав свои руки к бокам. Закрой глаза. Раздвинь ноги.
Казалось, негромкие команды Лиама дотрагивались до нее именно там, где она больше всего желала. Они нагнетали ее возбуждение до тех пор, пока оно не расцвело в ее груди. Но она беспрекословно ему повиновалась, прижав руки к бокам, открывшись им и зажмурив глаза.
— Превосходно, — прошептал он ей на ушко, прикусив мочку зубами.
— Мы возьмем тебя всеми способами, которыми мужчина может взять женщину.
Рейн тяжело сглотнула. От этих слов у нее почти подкосились колени.
— Когда мы закончим, у тебя не будет и тени сомнения в том, что ты принадлежишь нам, — прорычал Хаммер с другой стороны ей в ухо.
— Твоя задача, любимая, отдаться нам полностью. Никаких секретов, отступлений и лишних мыслей. Думай только о том, в чем ты нуждаешься в данный момент. Все понятно? — спросил Лиам.
— Да, Сэр.
У нее дрожал голос.
— У тебя все еще есть стоп-слово. Какое?
Само собой он знал это слово, но хотел удостовериться. Он всегда беспокоился о ее безопасности.
— Париж, Сэр.
— Спасибо, прелесть.
Хаммер прошелся рукой вниз по ее правому бедру.
— Ты влажная?
От восхищения у нее перехватило дыхание.
— Да, Сэр.
— Докажи. Покажи мне, — рявкнул он.
Она нахмурилась, пытаясь придумать способ, как это сделать. Наконец, она подняла руку со своего бедра и опустила ее между своих припухших складочек, шокированная тем, что она была не просто влажная, а уже бесстыдно текла. Задев клитор, она открыла рот, мечтая о том, чтобы это был кто-нибудь из них…
— Достаточно.
Взяв ее за запястье, Хаммер убрал ее руку от киски и потянул к себе. Мгновением спустя, она ощутила на своих пальцах влажный жар его рта. Постанывая, он кружил языком по ее пальчикам, облизывая их со всех сторон.
В следующую секунду воздух покинул ее легкие. Боль между ног стала пульсирующей.
— Тебе нравится, как он пробует тебя на вкус?
Лиам задал вопрос низким, соблазнительным полушепотом. Рейн хотелось повернуться к нему и умолять его о поцелуе, чтобы он уложил ее на спину, прикоснулся, вошел в нее — сделал хоть что-нибудь, чтобы облегчить ее боль.
Сдерживая себя, она вонзила ногти в кожу бедра и прикусила губу. От жара у нее закружилась голова. Не получив ответа, Макен выпустил изо рта ее пальцы.
— Приму молчание за отрицательный ответ. Это какой-то кошмар, мужик. Я так хотел приласкать языком эту хорошенькую киску, но, полагаю, она против.
Он что, совсем спятил?
— Мне нравится. Я хочу этого. Пожалуйста…
Ей было плевать на то, что в ее голосе звучала ничем не прикрытая мольба. Пусть знают, что они нужны ей больше всего на свете. Ведь это все не более, чем, правда.