— Я тогда несколько заблуждалась, что свойственно каждому человеку. Кроме того, на тот момент виконт был слишком молод для женитьбы.
— Именно поэтому вы настояли на его помолвке с леди Оруэлл. Да, матушка? — не унимался Грегори, которому изрядно надоели закулисные интриги матери, — Более того, если судить по положению в обществе, ни лорд Лесли Базель, ни виконт Ландман явно не дотягивают до статуса вдовствующей герцогини Сомерсет. Почему вы не желаете присмотреть для нее более родовитого жениха?
— Грегори, перестань! — перебила его Мэри, вмешавшись в разговор, — Мартиника никогда не согласиться стать женой надутого индюка, которому просто посчастливилось родиться в правильной семье. А вот с Эдуардом ее столько связывало… Они выглядели такими счастливыми вместе раньше.
Ее муж воззрился на леди Кентервиль с неодобрением, Мэри заметив это продолжила: — Ну и что же, ты смотришь на меня с таким осуждением? Неужели из присутствующих кому-либо не известно, что ее светлость до замужества была помолвлена с лордом Ландманом, пусть и неофициально?
При этих словах Мистер Пибоди и леди Базель одновременно неловко кашлянули. Поверенный, тот час же обратившись к Эммету, произнес:
— С разрешения вашей светлости, я покину вас. Мне сегодня предстоит еще много работы.
Не получив возражений, мистер Пибоди покинул гостиную, а лицо Мэри залила краска смущения, опять она проболталась о том, что лучше держать в секрете.
Леди Базель же, с выражением явного недовольства начала тираду, превозносившую достоинства ее сына. Чем больше она говорила, тем больше сгибалась спина лорда Лесли, а лицо его приобретало насыщенный бордовый оттенок. Казалось, он с большим удовольствием провалился бы на месте, если бы это было возможным.
Внимательно слушая окружающих, Клотильда сохраняла молчание, но в голове у нее уже родилась замечательнейшая идея, от которой она невольно расплылась в улыбке. «Ну, конечно же! Как она могла забыть! Если все выйдет так, как она придумала — будет просто замечательно. Деньги останутся в семье, причем в ее семье! А эта невозможная особа станет менее несносной». Не обращая внимания на болтовню леди Базель, которую оскорбило замечание графини о более подходящей кандидатуре, герцогиня Сомерсет вмешалась в беседу:
— Миледи, мы все в восторге от талантов лорда Лесли. Но думаю, ваш спор с графиней не имеет никакого смысла. Ведь окончательное решение будет оставаться за ее светлостью. Мы все переживаем за будущее нашей дорогой вдовствующей герцогини, потому готовы сделать все необходимое, чтобы ее светлость вышла замуж. К сожалению, в наших силах, лишь предложить как можно больше достойных женихов. Пусть графиня приглашает своего племянника, лорд Лесли итак уже находиться здесь, я же приглашу своего дорогого брата, лорда Уэльса. Он недавно овдовел, траур уже прошел, от первого брака у него осталось трое детей, которые нуждаются в материнской ласке, и ему пока еще тридцать пять лет, что не противоречит условиям завещания. Кроме того, он старший и единственный сын в нашей семье, и в будущем унаследует титул маркиза Уэльса. Вдовствующая герцогиня сама выберет достойного ее мужа.
Эммет с удивлением уставился на свою супругу, он был потрясен, что ее волнует судьба Мартиники. «Еще пару часов назад она называла ее несносной особой, претендующей на наследство, а сейчас готова выдать замуж за собственного брата. Кричала, что его отец унизил их, женившись на этой безродной авантюристке, теперь же хочет найти ей достойного жениха?! Ну, конечно же, все дело в деньгах… Ну и ладно, главное, чтобы она не трогала его своими бесконечными жалобами. Слава Богу, что у нее теперь появилось занятие, значит, муж ей ближайшее время будет безразличен, можно заняться охотой, проверить отцовских борзых на деле».
Глава 5
В это время, пока в гостиной родственники покойного герцога Сомерсет пытались оценить перспективы завещания его светлости, Мартиника, давно пришедшая в себя от резкого запаха нюхательной соли, лежала в своей постели. Солнце еще не село, но в комнате давно уже царил полумрак, из-за плотно сдвинутых портьер. Девушка присела на кровати, спустив ноги на пол.
«Никогда не думала, что способна упасть в обморок. Всегда казалось, что это всего лишь уловки, к которым прибегают некоторые дамы!»
Но, тем не менее, это с ней произошло. Что ж, герцог сыграл над ней свою последнюю шутку.
«Дорогой муж-опекун решил и после смерти позаботиться обо мне, но в свойственной ему манере. Когда именно он задумал свой план?»
Она так часто видела, как разум покидал его тело, отправляясь в скитания по невидимой стране призраков, возможно, кто-либо из них шепнул ему идею? В те избранные моменты, когда Сомерсет был в состоянии здраво мыслить и рассуждать, он неизменно твердил, что ей необходимо будет снова выйти замуж. Как можно быстрее, пока молодость не ушла безвозвратно, пока она способна радоваться простым вещам. Что ей необходимо познать настоящую любовь и счастье материнства.
Мартиника слушала эти речи вполуха, считая, что она будет иметь возможность поступить по-своему. С обещанным содержанием, она продолжит участвовать в некоторых коммерческих проектах, автором которых был ее супруг. При должной удаче, герцогиня станет еще богаче, и тогда ей не нужно будет заключать непонятную сделку, именуемую браком. Обеспечить себя она способна, защищать научилась давно, положение в обществе ей обеспечил нынешний брак, зачем повторно идти в кабалу к неизвестно кому?
Раньше, будучи восемнадцатилетней, в ней играл огонь, бурлила страсть — тогда ей казалось, что браки заключаются на небесах. Любовь — это смысл жизни, ради нее Мартиника была готова все бросить на алтарь. Такие понятия, как деньги, власть, положение в обществе для нее были пустым звуком, если играли фанфары любви, а значит, избранник также не будет обращать на них внимания. Мартиника считала, если ее полюбят, мужчине не будет никакого дела до ее происхождения и статуса. Ведь и она согласна влюбиться не только в дворянина, но и в просто честного работящего человека. Щемящий душу цинизм ей был еще не знаком.
Выбор ее сердца пал на замечательнейшего кузена лорда Кентервиля. Высокий, красивый молодой человек с изумрудно-зелеными глазами и пепельно-русыми волосами, который в Лондоне неизменно сопровождал Грегори, будущего жениха Мэри, привлек ее внимание с первого взгляда:
— Разрешите пригласить вас на танец, мисс Житан!
И Мартинка растаяла под его взглядом, тем более что чаще всего на приемах ей приходилось подпирать стены и скучать в одиночестве, пока все танцы Мэри были расписаны от начала и до конца, что неизменно приводило Грегори в замешательство.
Впечатление дополнил шарм виконта, его непревзойденное чувство юмора и галантность. Он единственный, кроме пары тройки пожилых джентльменов, оказывал Мартинике внимание на лондонских приемах, которые она посещала исключительно по требованию подруги, и всегда танцевал позволенных два танца с нею. Вначале Мартиника принимала это за простую учтивость, но спустя какое-то время она увидела неподдельный интерес в его глазах.
Сердце пускалось в пляс при его виде, наедине же Мартиника грезила наяву, постоянно повторяя вслух имя Эдуарда. Она уже видела себя в белом подвенечном платье рядом с Мэри, они, безусловно, проведут двойную церемонию. Теперь ей не нужно никакое приданое, виконт Ландман уже два года как вступил в права владения, поскольку он полный сирота. Его с детства опекала чета Кентервиль, потому как родители погибли, когда он был совсем ребенком. И он любит меня! Эдуард признался в этом Мартинике вскоре после того, как Мэри и лорд Кентервиль назначили дату венчания, и спросил ее согласия на брак. Счастье было беспредельным! Но прежде чем попросить ее руки по всем правилам и поговорить с опекуном девушки, виконт попросил подождать: он должен испросить благословения на брак у своей тетушки, заменившей ему мать. Мартиника не видела в этом никакого подвоха, графиня Кентервиль казалась ей приятным человеком, и всегда с теплотой относилась к ней в то время, когда она с Мэри гостила у них в поместье.