— Ничего, останутся лужи, наберем.
Не хотелось Игорю подходить к Брегову, но надо.
— Твои собираются сегодня работать? — спросил он, глядя в сторону.
Илья сухо ответил:
— Не беспокойся, мы все наверстаем. — Но вынужден был пресечь явный беспорядок: — А вам что здесь надо? Все идите работать. И чтобы соблюдали график: два часа работы, десять минут перекур.
С сожалением смотрел Игорь, как обрушиваются комки земли, как вода разливается по песчаному берегу протоки широким грязным веером. И безразлично ему было, что люди праздно болтаются. «Надо в самом деле ребятам хоть немного отвлечься, отдохнуть», — подумал он и пошел по тропинке между запыленными кустами. Студенты, которые попадались навстречу, смущенно отворачивались, завидев мастера, но Игорь мораль не читал, не гнал обратно, а лишь коротко говорил:
— Посмотрите и сразу назад. Нечем там любоваться.
И вдруг он словно на препятствие наткнулся — впереди была Надя. Он уступил дорогу. «Тебя еще сейчас не хватало!» — подумал зло.
— Ты почему со мной не здороваешься? — укоризненно спросила Надя.
Игорь смутился.
— Я здоровался, когда в вашу бригаду приходил.
— Так то со всеми, а не со мной.
Была она уставшая, унылая. На лице застыли капельки бетона. Жалко ее стало, и показалось, будто совершенно к ней равнодушен, и странно было, что когда-то видел в ней что-то особенное.
— Как живешь, Игорь?
— Да так, бегаю туда-сюда. Мастер — должность собачья, все время вертишься, часто без толку.
— Да я не про это. Вообще как?
— Вообще ничего, терпимо.
Надя молча постояла.
— Ну, всего тебе хорошего. Меня девочки отпустили. Пойду посмотрю, как ловят рыбу.
«И что ей от меня нужно? — недоумевал Игорь. — То в тайгу ехать отказалась, в мою сторону не смотрит, а теперь вот сама заговорила. Ничего не понимаю! Может быть, с нею надо по-другому обращаться? Бестолковый я какой-то! Ничего у меня не получается! Платона, пижон, пытаюсь читать, а не могу к девушке подход найти. И мастер из меня никудышный. Делаться-то делается все, и как будто неплохо, но я здесь при чем? Так ничего и не добился в жизни и даже не знаю, чего добиваться надо…»
Игорь поступал в университет на физический факультет, так как считал, что физика дело интересное, современное. И способности кое-какие были, да, видно, стремился маловато. На приемных экзаменах одну задачу не решил и тут же подал документы в другой институт, о котором и узнал-то случайно. Здесь тоже физика и математика, так что можно будет проявить способности, если они есть. Но уже на четвертый курс перешел, а сделал пока еще только одну маленькую работу, которую и научной-то нельзя назвать. Просто взял усидчивостью и вниманием. Правда, обещали напечатать…
В мастера попал не то чтобы случайно, а как-то по инерции. Был членом факультетского бюро комсомола, не раз ездил на стройку, вот и предложили. И Голубев согласился, потому что надо себя воспитывать. Но что-то плохо продвигается самовоспитание, даже не в состоянии остановить сегодняшний разброд, и, что хуже всего, особого желания нет, все стало безразлично. Скрыться бы сейчас из отряда, не видеть ни грубого Брегова, ни презрительно усмехающегося Гончарова, забыть о бумажках, о бестолковой суете…
По откосу спускались трое ребят. Увидев мастера, повернули назад. Игорь усмехнулся: «Ого, меня, оказывается, побаиваются! Значит, не все еще потеряно».
Он подошел к бригадиру арматурщиков.
— Иван, ты совсем распустил своих ребят! Ну что вы нашли там интересного? Канава, а по ней вода бежит…
— Они же ненадолго… Сбегают и сразу назад. Честное слово, от этого работа не страдает. Надо же хоть немного развлечься.
Игорь солидно сказал:
— Хорошо, смотрите сами. Вы люди взрослые, должны понимать, что работаете на себя. Я же не могу каждого подгонять, да и не хочу.
— Все будет в порядке, — заверил Иван.
«Все идет не так уж плохо, — убеждал себя Игорь, поднимаясь по насыпи. — Не надо впадать в панику».
Посмотрел он сверху на озерко — как будто ничего не изменилось, блестит вода, садятся на нее речные чайки. Но пройдет несколько часов, и озерка не станет. И он, Игорь Голубев, в этом виноват, потому что не сумел отстоять… Надо было идти к Маркову, даже если бы после этого испортил отношения со всем отрядом.
Всю ночь Игорь составлял наряды. Уже рассвело, а он все накручивал арифмометр, складывал, умножал, вычитал, пока не начал путаться в цифрах. Он немного поспал и решил, что имеет право чуть расслабиться, — сходил искупался, позагорал с полчаса. Еще немного посидел над нарядами и отправился к мосту. Возле бетонного завода встретился Федорченко. Ехидно улыбаясь, он сказал:
— То требовал две машины, а теперь от одной отказались! Не выдержала кишка?
— Кто отказался? Не может этого быть!
— Сейчас только послал ваш самосвал бетон на мост возить.
Игорь бросился на откос — какое несчастье могло случиться? Кран стоял с опущенной стрелой, крановщик лежал в тени. А бетонщиков — ни одного человека.
— Что случилось? — задыхаясь, спросил Игорь.
Крановщик лениво ответил:
— Пошли твои работяги рыбку половить.
Тут только Игорь обратил внимание, что озерка уже нет, а на его месте ровная грязная впадина, по которой бродят, наклонившись, студенты.
«Это же катастрофа! — в отчаянии подумал Игорь. — Все кончено, все! А я вздумал загорать!»
Сперва он старался идти по твердому грунту, потом плюнул на все и зашагал по грязи, подвернув брюки. Кое-где остались лужи, в которых студенты шарили руками; самые отчаянные, должно быть упустив добычу, падали плашмя в воду, азартно вскрикивая.
Игорь увидел Юру Гончарова, который цепко держал за жабры крупного сазана и гордо показывал его ребятам. Вид у Юры был счастливый. Когда он увидел Игоря, то повернулся к нему и, радостно улыбаясь, сказал:
— Вот, впервые в жизни поймал голыми руками!
Игорь едва удержался, чтобы не вырвать у него рыбину и не отхлестать его по лицу.
— Ты что наделал! — прошипел он сквозь зубы. — Где бригада? Почему бросили работу?
Юра перестал улыбаться, нарочито спокойно ответил:
— Там же, где и другие. Разве не видишь?
— Ты на других не ссылайся. Другие с машиной не связаны! Ты зачем отослал самосвал?
— Я отослал? — удивился Юра. — Впервые слышу. Ты лучше у своего дружка крикуна Разина спроси, чья это работа.
— Но ты бригадир и отвечаешь за работу!
Вместо ответа Гончаров громко закричал:
— Разин! Иди сюда, ты мастеру нужен.
Ребята потихоньку удалились.
От группки студентов, стоявших на сухом месте, отделился Разин и босиком зашлепал по грязи. Подошел с виноватым видом, поздоровался и опустил голову.
— Объясни, Коля, в чем дело?
Разин тяжело вздохнул:
— Что уж тут объяснять? Виноваты.
— Нет, ты уж объясни, пожалуйста. Ты в конце концов комсорг бригады.
Юра, устав держать сазана, положил его на землю. Сазан широко открывал рот, изредка бил хвостом по земле, пытаясь уползти.
Коля Разин, еще раз тяжело вздохнув, начал бормотать:
— Понимаешь, вкалываем, вкалываем, а весь народ с откоса как корова языком слизнула. По этой проклятой луже ползают. Мы держимся. Куда от бетона убежишь? А тут наш дорогой бригадир слинял. Не выдержала рыбацкая душа. Час его ждем, второй. Ну, я и взыграл. Хватит, говорю, ребята, мы тоже люди. Бригадир нас бросил, ребята по лужам развлекаются, пойдемте и мы. Одни возражают, другие соглашаются. Короче, я сказал шоферу: поработай, парень, часок на других. Вот и все.
— Да-а, — протянул Игорь. — Хороши. Особенно ты, Коля. Уж тебе это так просто не сойдет. Это дело командира, конечно, но думаю, что он отправит тебя домой.
— Домой? Меня нельзя домой, — растерялся Коля. — Я без отряда не могу.