Смотри, как волос нежный золотится,
Приглядывайся к черточке любой,
Ведь будущего светлая частица
Сейчас лежит в руках у нас с тобой.
И потому для нас с тобой не странно,
Что мы поймем друг друга с первых слов,
Хоть темное пространство океана
Лежит меж наших двух материков…
А дети спят. Они не знают оба
О том, что небо разной синевы
Над крышами нью-йоркских небоскребов,
Над новыми домами у Невы.
Пусть твой малыш понять еще не в силе,
Пусть он еще не скоро отомстит
За то, что был его отец в Пинсквилле
Фашистскими бандитами убит.
…И день за днем я буду постепенно
Огромный мир для сына открывать,
Сперва он робко встанет на кровать,
Потом шагнет, потом раздвинет стены…
Наступит день, когда вбежит он в дом
Смеясь, дыша взволнованно и часто.
Он пионер! Впервые алый галстук
Веселым вспыхнет пламенем на нем.
Ты не поймешь, какое это счастье:
Мой сын уже не будет просто частью
Моих желаний, воли и ума,
В нем буду жить не только я сама, —
В его делах, заботах и удачах,
В его мечтах, в кипучей жизни всей
Я буду видеть с каждым днем все ярче
Прекрасный облик Родины моей!
Простор полей и двери вузов новых
Открыты будут сыну моему,
Его труду свободному и слову,
Его большому, светлому уму.
Весь путь его, вся жизнь кругом раскрыта
Как даль полей в рассвете золотом.
А в банковском квартале Уолл-стрита
Уже давно заботятся о том,
Чтоб мальчик твой под свист губной гармошки,
Под грохот бомб, пошел в дыму атак,
Туда, где сын мой, неумелой ножкой
Навстречу солнцу делал первый шаг.
Чтоб сыну твоему за грязной стойкой бара
В крови войны мерещилась Земля,
Чтобы огонь военного пожара
Коснулся стен незыблемых Кремля.
За мир! Звучит с трибуны голос сильный
Работницы на фабрике текстильной.
За мир! За мир! Уверенно и строго
Зовет с трибуны голос педагога.
Мы знаем, что всегда принять вы рады
Рукопожатья дружественных рук
Советских женщин, — женщин-депутатов,
Стахановок и докторов наук.
Враги сегодня угрожают миру,
Звериным ревом землю огласив,
И синеву спокойную эфира
Рвет истеричный голос би-би-си.
Пусть ждут враги кровавого заката,
Но верю, не допустишь ты того,
Чтобы тупое дуло автомата
Твой сын навел на сына моего.
Мы жить хотим, чтоб строить города
И реки повернуть по руслам новым.
Призывом к счастью мирного труда
Звучит простых советских женщин слово.
Леонид Хаустов
СЧАСТЬЕ
Не раз я побывал в огне
И ранен был у Жлобина,
Но отличиться на войне
Мне не пришлось особенно.
Ходил в разведку по ночам
С отважными ребятами
И день победы повстречал
Далеко за Карпатами.
И где бы ни был — помнил я
Свои родимые края,
Ее глаза приветные,
Ее улыбку светлую.
Кончался год сорок седьмой.
Действительная пройдена.
Теперь езжай, солдат, домой.
На родину, на родину!
И вот уже конец пути.
В душе тревога смутная.
И все ж скорей, скорей крути,
Трехтонная попутная!
* *
Я снова дома. И как раз —
Такое совпадение! —
В тот самый день пришел Указ
В село о награждении.
И ей, Наташе Ильиной,
С почетом, словно воину,
Отныне звание Герой
Указом тем присвоено.
Стучится сторож, — мол, зовут
В правленье на собрание.
Слыхал, Героя нам дают?
Ты прояви внимание!
Застегиваю свой мундир,
Медалями позваниваю.
Шагает младший командир
И старшина по званию.
К своим ребятам прохожу
Сторонкой от «малинника»
И на президиум гляжу
Счастливей именинника:
Карандаша тупым концом
Постукивает по столу,
Сидит спокойная лицом
Да и одета попросту.
Сидит, как будто бы не ей
Собранье посвящается.
Уж много сказано речей
И вновь: «Предоставляется...»
Речь держит сторож Евстигней.
Все у него продумано.
Он переходит прямо к ней,
Слегка коснувшись Трумэна.
И бороду зажав в кулак,
(Тут много стоит вид один!)
Он речь заканчивает так:
«Наталью замуж выдадим
Лишь за такого из парней,
Кто на работе — ровня ей!»