— Откуда знают? — спросил Степан.
— Да, наверное, знают. А зачем приходили?
Для костра неутомимый Пулат собрал две охапки сухих веток терескена. Степан жадно следил за Пулатом, как тот готовился разжечь костер: ему хотелось продлить даже само ожидание. Давно, очень давно не видели они огня. Но Степану не пришлось полежать возле костра. Дым стелился по пещере, и Степан задыхался.
Пулат помог другу выбраться из пещеры. Однако Степан потерял сознание и на свежем воздухе.
Больших трудов стоило Пулату скрыть свою тревогу от чужого.
Обморок Степана длился минут десять. К вечеру ему стало лучше. Без особых усилий он мог разговаривать.
Этой ночью в пещере горел светильник. Пулат смастерил его из вытопленного жира.
— Мне надо сесть, помоги, — попросил Степан.
Пулат приподнял Степана.
С ненавистью глядел Степан в угол, где сидел чужой, потом отдышался и долго выводил дрожащей рукой слова:
«Поведешь его через перевал. Я останусь».
«Ты тоже пойдешь», — написал Пулат.
«Нет, тебе будет тяжело».
В это время чужой пошевелился и осторожно сказал:
— Я прошу вас спуститься вместе со мной вниз туда, откуда пришел я. Не будьте безрассудными. Я обещаю вам полную неприкосновенность. Моя известность в научном мире — надежная тому гарантия. Пока еще не поздно, мы спустимся в долину, где вы сразу получите медицинскую помощь, питание и одежду. Я немедленно сообщу обо всем вашему правительству. Больше того, я буду требовать, чтобы оно наградило вас за проявленное мужество. Вы вернетесь на родину, едва оправитесь.
— Струсил? — усмехнулся Пулат.
— Нет, не струсил, — чужой сидел, вобрав голову в плечи и по временам стискивая виски пальцами, — из своих, личных средств я могу предложить вам двадцать тысяч долларов. По десять тысяч на каждого. Это не от трусости. Я ценю свою жизнь. Она нужна науке.
— Совсем не нужна. Замолчите, — приказал Степан.
— Тридцать тысяч!
— Замолчи!
— Вы безумные люди, — с трудом дыша, сказал чужой, — безумные!
— Молчи, гадина! — вскочил Пулат.
— Погоди, — попросил Степан, усаживаясь так, чтобы лучше видеть чужого. — Вы считаете себя профессором психологии, не правда ли? Так вот я вам хочу сказать…
— Пятьдесят тысяч, — медленно проговорил чужой, приложив руку к груди, словно собираясь сейчас же достать деньги из внутреннего кармана. — Не ломайтесь. Вспомните школьную задачу. «Из трубы А в бассейн Б...»
— У нас нет таких задач, — резко оборвал его Степан. — У нас даже в школьных задачах вода течет по оросительным каналам на хлопковые поля. А если поезд идет, то он идет не от станции А к станции Б, а от станции Сталино к Москве и везет он уголь. Вы, господин, сделали огромный просчет…
Степан побледнел и откинулся на изголовье. У него носом пошла кровь. Пулат растревожился не на шутку. Надо было что-то предпринимать.
И в тот же вечер у чужого случился первый резкий приступ горной болезни. Пулат сварил последнюю плитку шоколада и напоил горячим напитком обоих больных.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Пулат не сразу поверил в болезнь чужого. Целые сутки он наблюдал за ним: не хотел ли тот обмануть пограничников — даже не двоих теперь, а одного Пулата. Ведь Степану сделалось совсем плохо, и Пулат не позволял ему вставать.
Но чужой по всем признакам заболел серьезно. Почти все время он лежал, забравшись в спальный мешок, на вопросы отвечал вяло, отказался есть.
Пулат сказал ему:
— Ешьте, при этой болезни надо больше есть.
— Уходите, — попросил чужой, — как я вас ненавижу!
Конечно он заболел серьезно. На Степана и Пулата это подействовало удручающе. Не было, что называется, печали…
Пулат лег рядом со Степаном и шопотом спросил:
— Что делать будем?
Степан с трудом повернулся к другу, чтобы видеть его лицо.
— А как ты себя чувствуешь?
— Не ворочайся, — рассердился Пулат.
— Как чувствуешь? — снова спросил Степан.
— Смотря для чего, — прищурился Пулат.
— Хватит у тебя сил отвести его на заставу?
— У него не хватит.
— Попробуй отвести.
— А ты?
— Я останусь ждать. Ты отведешь его. За мной придут.
Пулат взял руку друга, и его огорчило, что рука Степана осталась при этом такой же спокойной, почти неживой.
— Ты… здесь… один?
— Да, — шептал Степан, — еды много, вода есть. Я дождусь тебя. Ты придешь за мной вместе с нашими.
— Степа… — в горле Пулата застряло что-то неудобное и горькое.