К говорившим быстро подошел сержант-радист:
— Товарищ капитан, — доложил он, — есть ответ на ваше последнее донесение.
— Давайте. — Начальник прочитал радиограмму и долго тряс руки Степана и Пулата. — Ну вот, командование поздравляет вас с успешным выполнением боевой задачи.
— Служим Советскому Союзу! — ответили два друга-пограничника.
Даниил Гранин
НАЧАЛО ПУТИ
Глава из повести «Главный инженер»
Дверь широко распахнулась, и на пороге показался человек. Он остановился у входа, щурясь от солнца, слепившего ему глаза. Ветер ворвался за ним, раздирая сизые пласты табачного дыма.
Трое молодых людей, склонившиеся над каким-то прибором в дальнем конце комнаты, обернулись.
— Закрывайте двери, — недовольно крикнул один из них. Человек притворил дверь и некоторое время еще стоял, привыкая к свету, с любопытством озираясь по сторонам. Так осматривает новый жилец квартиру, где ему предстоит жить, или мастер — помещение, которое ему надо ремонтировать. Высокий, широкоплечий, он стоял, глубоко засунув руки в карманы просторных брюк, заправленных в белые фетровые бурки, и низкое зало лаборатории, заставленное шкафами, пультами, длинными столами, с его приходом стало еще ниже и теснее.
Заметив устремленные на него вопросительные взгляды, он с неожиданной ловкостью миновал узкие проходы между столами и подошел вплотную к молодым людям.
— Здравствуйте, — сказал он, внимательно оглядывая каждого.
— Здравствуйте, — выжидающе ответил сидевший посредине, очевидно старший по возрасту и по положению. Из кармана его аккуратной синей спецовки торчал краешек логарифмической линейки.
Вошедший обратился к нему:
— Мне нужно товарищ Устинову.
— Она уехала в город, — ответил остролицый худенький паренек, самый младший из троих.
Незнакомец разочарованно прищелкнул языком.
— Ну, ничего, я подожду.
Юноши переглянулись между собою.
— А она, может быть, не скоро вернется, — сказал паренек; блестящие глаза его с интересом ощупывали пришедшего. Что-то, не похожее на случайного посетителя, таилось в поведении этого рослого человека с веселыми зеленоватыми глазами.
— Ребята, — задумчиво сказал молчавший до сих пор лаборант, взъерошив черные курчавые волосы, — а может быть у нас не подается напряжение на пластины?
— Это идея! А ты как думаешь, Леня? — тотчас подхватил остролицый паренек, обращаясь к старшему.
Леня усмехнулся.
— У Саши столько идей, сколько в осциллографе деталей.
Они повернулись к прибору и снова ожесточенно и мрачно заспорили, позабыв о незнакомце. Из их слов было ясно, что осциллограф, высокий черный ящик со множеством рукоятей и матовым экраном посредине, был сдан им в срочный ремонт еще вчера и они не могут понять, почему вместо тоненькой изумрудной змейки на экране получается расплывчатое дрожащее пятно.
— Придется разбирать всю схему, — решительно сказал Леня.
Саша сжал поросшие темным пушком губы.
— Опять на два дня возни. Ну что ж, давайте крышку снимать.
— Прошу прощения, — вдруг раздался над их головами голос незнакомца. — Разрешите мне полюбопытствовать…
Леня недовольно скосил глаза.
— А что вас интересует?
Незнакомец рассмеялся.
— Да просто ручки повертеть.
— Ну повертите, — снисходительно разрешил Леня. — Все равно он испорчен.
Несколько минут они наблюдали, как пришедший, прочитывая предварительно надписи, поворачивал одну за другой рукоятки. Пятно на экране то вытягивалось, то вдруг сжималось в маленький дрожащий зайчик.
— Кстати, это не телевизор, а осциллограф, — не без ехидства заметил младший, которого звали Костей.
— Почему кстати? — сухо спросил незнакомец. — Кстати бывает только то, что остроумно. Как здесь открывается крышка? — обратился он к Лене.
Лаборант нахмурился.
— Вот что, — сказал он, — приедет Мая Константиновна, она вам покажет то, что вас интересует, а нам сейчас работать надо.
Густые светлые брови незнакомца изогнулись.
— Ну, как хотите, я собирался помочь вам.
— А вы, случайно, не конструктор этого осциллографа? — с преувеличенным любопытством спросил Костя.
Такое предположение развеселило даже Сашу. Сохраняя вежливость, он отвернулся, чтобы скрыть улыбку.