Мелочная тематика повела за собой скудость оборудования. Лаборатория свободно обходилась простейшими приборами школьного кабинета физики. Куда-то расходовались средства, запланированные на приобретение новых приборов. Где-то в других отделах работали люди, числившиеся в штате лаборатории.
Все переплелось, перепуталось, на все находились свои причины, все выглядело правильным, и никак нельзя было понять, с чего же начинать, где же тут главное.
Никогда раньше ему не приходилось сталкиваться с вопросами экономики. Фонды зарплаты, лимиты, статьи расходов, себестоимость, сдельщина, нормы, все это навалилось на него, связывало по рукам и ногам, и Андрей чувствовал, что, не изучив всех этих тонкостей, он будет беспомощен.
С каждым днем он все дальше и дальше отдалялся от своей цели. Жизнь воздвигала, все новые препятствия между ним и прибором. Теперь он уже не представлял себе, когда он сможет им заняться.
«Вернуться скорее назад, в институт, — думал он, — пока не засосало с головой в эту трясину».
Он ложился на кровать, зарывался головой в подушку, стараясь убежать от своих малодушных мыслей. Никто не мог помочь ему. Он должен был сам справиться со своими слабостями. Впрочем справиться с ними было нетрудно. Приходил сон, а за ним ясное утро нового дня, полное новых надежд, новых забот, и они без остатка смывали мутный осадок вчерашних сомнений.
Прямота, заложенная в характере Андрея, подсказала ему самый простой и короткий путь. Он пришел в бухгалтерию и сказал:
— Помогите мне разобраться. Научите меня. Я абсолютная невежда в вашей науке, и без нее мне не обойтись.
Главный бухгалтер, проработавший на своем месте уже свыше двадцати лет и слывший человеком жестким, суровым, встретил его сухо и подозрительно. В течение двух дней он наблюдал, как Лобанов с утра и до вечера, отложив в сторону все свои лабораторные дела, постигал тайны авансовых отчетов, банковских операций, контокоррентных счетов. Ожесточенное в непрерывных боях сердце главного бухгалтера постепенно смягчалось. Ему нравилось, что новый начальник лаборатории, не кичась своим ученым званием, запросто учится у счетоводов, внимательно выслушивает их объяснения, записывает.
Но бухгалтерия не только наука, она — искусство. И главный бухгалтер, взяв в свои руки дальнейшее образование Лобанова, показал ему это. Подобно искусному анатому он вскрыл перед Андреем трепещущие живые ткани организма предприятия. Он показал, как упорно, последовательно идет борьба за экономию каждой копейки. И дело было вовсе не в хищениях или растратах, как наивно представлял себе раньше эту борьбу Андрей. Речь шла об огромных омертвленных ценностях, залежавшихся на складах у «запасливых» хозяйственников, о начатых и законсервированных стройках. Андрей с изумлением убедился, что этот пожилой человек, словно вросший в свой письменный стол, где в каждой мелочи сквозил годами установленный порядок, этот человек с аккуратными нарукавниками, с каллиграфическим почерком, словом со всеми классическими признаками канцеляриста, — оказывается превосходно знает производство, особенности каждой станции, турбины, генератора.
В шумных, заставленных столами, комнатах бухгалтерии, с картотеками, грудами папок, среди щелканья костяшек счетов, треска арифмометров, шла самая настоящая исследовательская работа: как ускорить оборачиваемость средств? как повысить рентабельность работы? По неуловимым признакам выявлялись слабые места отдельных предприятий, и сразу же заботливая в своей неумолимости рука главного бухгалтера останавливала, предостерегала, указывала.
И Андрей начинал понимать, что люди, упрекающие главного бухгалтера в «бесчеловечности», на самом деле близорукие эгоисты, не желающие видеть, что они наносят жестокие и болезненные раны самому дорогому и любимому для каждого из них — своему государству.
После ухода Андрея главный бухгалтер задумчиво сказал:
— В человеке важен не чин, а начин…
Вскоре Андрей ознакомился с отделом труда и зарплаты, с плановым отделом. Таинственные кабинеты, где чем-то занимались десятки людей, оказывались такой же неотъемлемой частью системы, как турбины, генераторы, котлы. Он по-иному начинал видеть мир, окружавший его. Здесь были не только лаборанты, не просто приборы и технические задачи: все это составляло частицу плана работы всей страны, все это надо было обеспечить материалами, средствами, предусмотреть, учесть.