А р к а д и й. Ах, вы все про это?.. Это не моя. Я купил на станции у какого-то реалиста. Неужели вы думали, что я перейду фронт в форме кадета?
Ж и х а р е в. Действительно, Бравич! Неужели вы сразу не сообразили?
Входит П а х о м о в.
Ж и х а р е в. Принес?
П а х о м о в. Пожалуйста, ваше благородие.
Ж и х а р е в (разливая коньяк). Выпьем, господа! За молодое пополнение! Эх, бывало, в Питере пили! Как пили!
Б р а в и ч. И будем пить! Близок этот святой для России час, когда мы под звон колоколов пройдем по улицам столицы! И первого пленного большевика я повешу собственными руками на ближайшем фонарном столбе!
Аркадий резко встает.
Ж и х а р е в. Вы что, кадет?
А р к а д и й (после паузы). Я… уже сыт, господин капитан. Благодарю вас. (Садится.)
Ж и х а р е в. Однако, аппетит у вас не армейский.
П а х о м о в. Ваше благородие…
Ж и х а р е в. Ты еще здесь? Что тебе?
П а х о м о в. Так что еще одного привели. Виноват, теперь, вроде, настоящего…
Ж и х а р е в. Прошу прощенья, господа! (Кричит.) Ввести арестованного!
В комнату вводят избитого, связанного Ч у б у к а. Он на одно мгновение задерживает взгляд на лице Аркадия. Аркадий делает невольное движение к нему, затем медленно опускается на стул.
Б р а в и ч. Что с вами, Юрий Владимирович?
А р к а д и й. Голова закружилась… От коньяку, наверно…
Б р а в и ч. Чепуха! Просто устали.
Ж и х а р е в (Чубуку). Подойди сюда. Ближе… Да… Это птичка чужая. По глазам видно. Документы?
1 - й к а з а к. Нету, ваше благородие.
Ж и х а р е в. Разведчик? Из какого отряда? Отвечать!
Чубук молчит.
Сколько коммунистов в отряде?
Ч у б у к. Все коммунисты.
Ж и х а р е в. Сколько пулеметов?
Ч у б у к. Двадцать!
Б р а в и ч. Врешь, скот! (Бьет Чубука по лицу.)
Аркадий вскакивает.
Ж и х а р е в. Нервы, молодой человек! Сидите спокойно. (Чубуку.) Кто с тобой был?
Ч у б у к. Товарищ один…
Ж и х а р е в. Куда он делся?
Ч у б у к. Убег куда-то. В другую сторону…
Ж и х а р е в. В какую сторону?
Ч у б у к. В противоположную.
Ж и х а р е в. Я тебе покажу в противоположную! Я тебя самого сейчас отправлю в противоположную! Бравич, увести!
Чубука выводят.
Ж и х а р е в (Аркадию). Что с вами, батенька? Никогда не видели, как большевиков расстреливают! Привыкайте! (Быстро выходит.)
Аркадий бросается к окну, выхватывает маузер. За окном залп.
А р к а д и й. Чубук! Чубук, родной!.. (Несколько секунд стоит, закрыв лицо руками. Потом подбегает к столу, прячет в сумку карту, штабные бумаги.)
В дверях показывается Б р а в и ч.
Б р а в и ч (резко). Что вы делаете?!
Аркадий подходит к Бравичу. В упор стреляет в него. Бравич падает. Аркадий выбегает.
Т е м н о т а.
Окраина деревни. Под окном избы сидят А х м е т и Ш м а к о в. В руках у Шмакова гармонь. Он негромко играет что-то задумчивое и чуть-чуть грустное.
А х м е т (взглядывая в окно). Все пишет… Подожди, Василий, не играй. Мешаешь.
Ш м а к о в. И чего пишет? (Вставая.) Ты смотри, Ахмет, сколько бумаги изорвал! Напишет, порвет и опять сначала!
А х м е т (задумчиво). Совсем большой человек стал…
Ш м а к о в. Кто?
А х м е т. Аркадий… Был такой маленький, стал совсем большой!
Ш м а к о в. Не большой, а командир роты. И когда ты, Ахмет, говорить научишься по-человечески?
А х м е т. Я знаю, что говорить! Понимать надо! Командир роты — одно, человек — совсем другое!
Ш м а к о в. Ну вот, рассердился. И чего ты такой горячий? Слова тебе не скажи.
А х м е т. Аркадию сколько лет? Шестнадцати нет! А он ротой командует! Большой человек?
Ш м а к о в. Большой, большой. Разве я спорю? Как говорится, биография у него необыкновенная!
А х м е т. Какая такая биография? Время необыкновенное! Ничего ты, бачка, не понимаешь!
Ш м а к о в. Ну вот, опять. Порох, не человек!