За каменными стенами пещеры разгулялась летняя, солнечная, по-горному буйная погода. Таяли снега. Плавились текучие ледники. С грохотом, с шумом неудержимо неслись по крутым склонам пенистые грязные потоки. Иссиня-белыми башнями и куполами вскинулись в голубое небо и застыли там заснеженные вершины гор.
В полдень солнце стояло над головой и палило нещадно. Часто гремели снежные лавины и камнепады, словно стрельба поднималась вокруг в горах.
Зеленые альпийские лужайки на склонах ниже пещеры покрылись нежными фиалками. Пестро, нарядно! Засвистали, защелкали неугомонные вьюрки. Откуда налетело их столько?
По ночам вершины гор теряли свои очертания, отодвигаясь в темноту. Звезд на небе светило столько, что казалось будто собрали их со всей необъятной вселенной и разместили над этой впадиной меж суровых гор. Часто звезды падали. То одна сорвется, черкнет по небу и погаснет, не успев долететь до вершины какой-нибудь горы. То две сразу пронеслись вниз, обгоняя одна другую. Еще две. И вдруг — дождем. Но все равно, оставалось их на небе не меньше.
К концу недели на зарядке Степан дышал с трудом. Голод и горный разреженный воздух делали свое дело.
Горная болезнь — это особенная болезнь; ею заболевают многие на больших высотах. Вначале появляется слабость, потом — одышка, усиленное сердцебиение, тошнота. Заболевшего надо обязательно спустить в долину, иначе болезнь примет тяжелый характер.
Сама застава, где служили Степан и Пулат, находилась на высоком плоскогорье. А разве мало приходилось пограничникам бывать в дозорах и поисках на очень больших высотах? Много раз и подолгу. Так что Степан и Пулат привыкли к разреженному воздуху. Раньше Степан никогда не чувствовал признаков горной болезни, но сейчас голод, ночные морозы и утомительное лазанье по скалам в поисках пути на заставу сломили Степана.
Пулат стал реже уходить из пещеры, а если и уходил, то ненадолго. Он боялся, как бы у Степана не случился обморок. Теперь они круглые сутки неусыпно сторожили чужого.
А чужой? Он жил в дальнем углу пещеры и ежедневно усложнял свою зарядку, прибавляя штук по пять спичек.
Несколько раз Степан начинал разговор с нарушителем, чтобы узнать — кто он, но ничего не добился. Чужой отвечал по-английски, французски, немецки, энергично жестикулировал и таращил глаза. Из всего этого какой-нибудь простак мог понять лишь одно: задержанный нарушитель границы был ученым, отбившимся от экспедиции. В его рюкзаке даже нашлась банка с заморенными жуками и козявками. Но для советских пограничников Степана Виноградова и Пулата Бабаджаева каждый, кто нарушал границу, являлся чужим человеком, врагом — и только. А уж там дальше разбиралось начальство, хорошо разбиралось, каким «наукам» учен всякий нарушитель границы.
Иногда чужой сам пытался говорить и что-то доказывать. Судя по всему, он требовал, чтобы его отпустили.
Степан и Пулат сказали себе:
«Никакой ты не профессор. Бандит, шпион, диверсант, вот ты кто! И жизнь твою надо сохранить. Тебя надо отвести на заставу во что бы то ни стало!»
Вечером, сменяясь в карауле, Степан написал обо всем этом другу. Пулат ответил коротко на том же листке:
«Отведем!»
Однажды Пулат вернулся из очередной вылазки необычайно веселый.
— Ты что? — спросил Степан.
Пулат, молча и не спеша, вытащил из-за спины мешок. Он медленно развязывал его, приподнимал мешок за углы, смотрел во внутрь.
— Да будет тебе, — не терпелось Степану, — показывай!
Из мешка на колени Степана вывалилось несколько убитых зверюшек — полевок и два вьюрка с подогнутыми лапками и слегка растопыренными крыльями.
Есть маленькие, светлобрюхие зверьки, которых называют «серебристыми полевками», а водятся они высоко в горах. До сих пор никто не знает, как эти полевки переживают долгую снежную зиму, если они даже коротким летом среди скал едва находят себе пищу.
Пулат знал, где селятся полевки. Любимые их места — россыпи крупных камней и расщелины в скалах. Перед заходом солнца зверьки подолгу сидят на камнях, словно любуясь, как розовеют и золотятся вершины гор.
В первый же день охоты Пулат поймал очень простыми капканчиками, сделанными из камней, восемь полевок. Еды в них, конечно, немного было, как говорится, на один зуб. Но он радовался: лиха беда начало!
Вьюрки — маленькие пегие птички, похожие на снегирей. Они тоже селятся на высоких горных склонах и в скалах. Драчуны отчаянные! Поют бестолково, больше посвистывают да чирикают. Мясо вьюрков довольно вкусное.