А равнодушных к спорту Олыпиных Олимпийские игры не интересовали. Ибо молодожёны начали налаживать свой быт. Однако не забывали они пока и общие семейные заботы.
В солнечные, но прохладные октябрьские выходные Платон с Павлом и Настей вместе ездили на дачу за яблоками. Закалённый Кочет надевал на себя только теплый цветастый свитер, а молодожёны ещё и лёгкие курточки.
И Алевтине Сергеевне понравилось, что Павел с первых месяцев семейной жизни стал входить в роль хозяина.
Поскольку Алевтина Сергеевна по возвращении Павла из Ленинграда предложила им питаться отдельно, чем сначала вызвала удивление у Насти, то супруги купили на кухню комбинированный шкаф-холодильник. А поставили они его на, несколько лет пустующее, место от прежнего холодильника, обеспечив хранение в нём не только продуктов, но и посуды.
В октябре они также купили себе платяной шкаф и стулья.
А в бильярд Платон с Павлом играли на письменном столе Насти, вынося его на середину их комнаты. Но от большого роста и не желания всё время приседать, Павел бил под большим углом к поверхности стола, из-за чего часто сильно попадал кием в матерчатую обивку, постепенно порвав её.
И теперь металлические шары даже при сильном и резком ударе стали часто кататься по непредсказуемым траекториям, приводя к промахам.
Теперь Платону стало неудобно приглашать к себе играть в бильярд своих прежних постоянных партнёров Лазаренко и Панова. И не столько из-за потери качества стола, сколько из-за невозможности перенести его из комнаты молодожёнов в комнату матери.
Зато Платон теперь приобщил к играм в футбол в их компании и Валеру Панова, немного подучив того хотя бы попадать по мячу. И хотя тот всё равно пока играл плохо, но зато смело и самоотверженно. Во избежание травм, синяков и шишек его даже стали побаиваться на площадке.
Более того, по предложению Дмитрия Ивановича Платон уговорил Панова перейти на работу к ним на новый участок.
— «Валер! Тебе же без разницы, где работать? Зарплата пока будет та же, но времени свободного будет уйма! И работа будет не пыльная! Будешь понемногу слесарить и под нашим руководством подгонять детали друг к другу! Ну и понемногу, конечно, быть на подхвате! И ты будешь всегда находиться под моей защитой и опекой! И никто не будет над тобой шутить и издеваться! И ты прежних своих насмешников всех пошлёшь на фиг!» — привёл Платон убедительные доводы.
В течение октября коллектив Дмитрия Ивановича Макарычева пополнился не только слесарем Валерием Пановым, но и пришедшим из армии и уже женатым токарем Василием Березиным, и предпенсионного возраста уборщицей Любой, имевшей, тоже работающих на предприятии, двух дочерей-погодков — Галю и Свету, и сразу положившую на Платона глаз, как на своего потенциального зятя. Но тот, однажды увидев её обеих дочерей, ответил на вопрос весельчака Василия Березина:
— «Стал бы?».
— «Нет! Даже по-пьяни!».
Однако Платон оказался не прочь приударить за институтской подружкой своей сестры Олей, однажды заехавшей домой к Насте. Стройная голубоглазая блондинка весьма приятной наружности и манер, сразу понравилась озабоченному Платону. И он оказал ей знаки внимания, вызвавшие ответную симпатию девушки. Но Платон не стал сразу брать её телефон и назначать ей свидание, считая, что это он ещё успеет сделать, сначала узнав от Насти о реакции девушки. И узнал. Оказалось, что хоть и Платон тоже понравился ей, но у неё уже есть жених, обучающийся на дипломата.
— «Да-а! Муж дипломат — это жизнь за границей! Экзотика! Давняя мечта незамужних женщин и девушек!» — спокойно и без зависти ответил Платон сестре на негативную для него информацию.
Но ещё более негативную информацию Платон услышал в четверг вечером за общим ужином Кочетов и Олыпиных.
Павел рассказывал новости по своей службе, главный упор сделав на лекции о международном положении, которую им читал неизвестный лектор.
В один из моментов, обращаясь больше к тёще, он неожиданно объявил:
— «Лектор ещё сказал, что у нас есть такие ракеты, на которых можно сбросить на территорию США воздушный десант!?».
— «О-о! надо же?!» — искренне удивилась и обрадовалась всегда патриотически настроенная Алевтина Сергеевна.
— Что-о?! Чушь это! Такого не может быть! Лектор не дурак, такого сказать не мог! Ты наверно тут что-то напутал?!» — встрепенулся Кочет.
— «Нет, есть! Я же лучше тебя знаю! Одной ракетой можно перебросить целый батальон!» — покраснел Павел, почти до слёз обидевшись на подрывающего его авторитет, младшего шурина.