Изначально столовая показалась вполне приличной. И пахло там приятно. Два стола больших, с прочными лавками – явно для йети. Один стол – нормальный, для восьми персон и шесть стульев, вполне удобных для дам с божественными фигурками. Из чего делались выводы: красавиц здесь всего шесть? Или они ходят на приём пищи по какому-то особому графику?
Подносы, строго по количеству едоков, появились из раздаточного окна на транспортной ленте. Подносы оказались огромными. Три тарелки на них – плоскими. Да плюс кружка какой-то жидкости, напоминающей кисель. Ни хлеба, ни салата. В одной тарелке подобие пюре, вроде как из кабачков. Во второй – каша жёлтого цвета. Если я правильно понял – ячневая крупа с тыквой. Ну и в третьей – банальная манная каша на воде. Всё это – недосоленное, без грамма сахара, каких-либо приправ или варенья.
Уж на что мы «нагуляли» аппетит, и то не смогли осилить даже половину из предоставленных щедрот. Тогда как Займа и Грейя Нефертити умяли свои порции с резвостью оголодавших новобранцев. И лишь допив безвкусный кисель, рассмотрели наши кислые физиономии и почти нетронутое угощение. Смутились, как ни странно. А когда мы жестами показали нечто в виде:
- Что, ничего лучше у вас тут не готовят? – они горестно вздохнули и пустились в объяснения:
- Здесь всё – создано для комфорта и удобства именно йети. Им подходит именно такая вот пища, и никакой другой здесь готовить нельзя. Разве что в некоторых семьях готовят нечто иное.
- Не понял! – возмутился Найдёнов, опередив меня с очевидным вопросом. – Так это что, и дети вот такую гадость каждый день жрут? – всё это он сопровождал вполне понятными жестами.
Ответная пантомима – также не нуждалась в переводе. Руки вниз и два, три, четыре пальца по очереди – маленькие дети. И едят они эту вегетарианскую пищу вполне отлично. Рука повыше и пять пальцев, затем руки скорбно на голову – пятилетки в шоке от такой еды, проклинают её. Жест, обозначающий время, мол, ждут, не дождутся, пока их отправят домой. Иначе говоря, сбросят с моста. Ибо иначе понимать сценку низвержения дитяти в пропасть, не получилось бы при всём желании.
- Теперь я понимаю радостный визг той девочки, - пробормотал я, скорей для товарища, - которую на мох глазах бросили вниз. Она орала от счастья, что больше не придётся давиться этими мерзкими кашами.
- Скорей всего, - согласился он. – Но тогда получается, что и эти девушки здесь на правах невольниц? Или наёмных, мало оплачиваемых работниц?.. Они ведь тоже страдают от подобной пищи. Удивительно, как они с такой кормёжкой умудряются так прекрасно выглядеть?
- Ну да, мычанием мы такие секреты не узнаем…
- Ага, надо срочно влезать в саркофаги! – оживился Лёня. – После этого всё и выясним.
Подносы мы отнесли в другое окно, где они уехали в неизвестность на резиновой ленте. Кто нас обслуживал и кормил, так и не поняли. А на попытки выяснить это, наши экскурсоводы лишь в недоумении пожали плечиками. Редиски, явно не захотели отвечать.
Зато в углу столовой, мы заметили кусок стены с массой бумажек на ней, в виде объявлений, каких-то схем и таблиц. Может и списки личного состава всего подземелья здесь находились? Там же, на столе, имелась чистые куски бумаги и несколько карандашей. Чем не лучшее место для уточнения некоторых вопросов?
Вот там я и заявил о главном:
- Вначале хотим видеть наших пятерых малышей! Всё остальное - потом!
Девицы нас вначале просили с нежными улыбками, льнули к нам и прикасались грудью, заглядывали в глаза и нежно гладили по тыльной стороне ладоней. Лёня-то сразу поплыл, и только согласно кивал головой, готовый идти в любом направлении, куда ему ткнут пальчиком. Ну а я держался, тем настойчивей, чем сильней в ауре девушек разгорался красный цвет злости, чёрный – агрессии, алый – упорства. Что-то у наших соблазнительниц явно пошло не по плану.
Поэтому я позволил себе грубость и бесцеремонность:
- В чём дело?! Какие проблемы?! Кому жить надоело? – да и в самом деле приготовился к противостоянию не только в партере.
Коварные гипнотизёрши, поняв, что обычные методы дали сбой, вроде как смирились и пустились в сложные объяснения, подкрепляемые очень ёмкими и понятными рисунками. Дескать, дети, попадая в данный мир, в обязательном порядке должны побывать в специальных капсулах. Именно в них даётся импульс пробуждения памяти, и малышня вспоминает всю свою предыдущую жизнь взрослого человека. Но не сразу вспоминает, а лишь при физическом возрасте в четыре годика с хвостиком. Те, кто младше, вынуждены доживать здесь до определённого возраста, и только после этого, подписав (или дав клятву?) определённое соглашение (или договор с обязательствами?) выносятся на мост и бросаются в должный портал.