– Есть! – Вик невесело оглянул своих и скомандовал:
– За мной!
Один за другим, рекруты побежали к цели, проклиная тот день, когда судьба забросила их на Уль-Тию.
За завтраком, впервые с момента прибытия в учебный лагерь, Мэк не мог смотреть на еду. На том кургане, как и многих, его вырвало и нудило до сих пор. Но все же он нашел в себе силы преодолеть отвращение и набил желудок снедью.
Похоже, этот день готовил новые сюрпризы. Сэг приказал с собой взять вещмешки для марш-броска на полигон лагеря. Расхаживая перед строем, он с улыбкой инквизитора рассказывал, как пользоваться костюмами химической защиты. У рекрутов его лекция породила неприятные ожидания. Завершая свою речь, нишит добавил:
– Эти выданные вам костюмы не стоят на вооружении имперской армии. Их функции успешно заменяет обычный солдатский бронекостюм, который при необходимости можно загерметизировать. Но выдавать каждому из вас по бронекостюму – выйдет в очень кругленькую сумму. Поэтому, вы обучитесь пользоваться этими древними монстрами и увезете их с собой на войну.
Восемь километров по сорокаградусной жаре в резине и противогазе – что может быть ужасней для человека, целый год не прикасавшегося к спиртному? Отказывался от вонючего еженедельного 'чиу'. А накануне нажрался самодельной водкой и в качестве закуски использовал сигареты. Но Мэк выдержал и это испытание.
Продвигались по две минуты бегом и столько же шагом. Неимоверными усилиями Мэк заставил себя дотащиться до пункта назначения и не вырвать прямо в противогаз. А когда наступил тот выстраданный долгожданный миг освобождения от резинового чудовища, он увидел, что не всем удалось сдержать рвотные рефлексы.
Стук, Грин и Оберкромб пытались очистить противогазы и мундиры от блевотины. Причем, Грин через минуту рухнул лицом в песок. Стоявший рядом Хаяд стал приводить его в чувства, поливая водой из фляги и хлопая ладонями по лицу.
Остальные рекруты, хотя и чувствовали себя лучше, выглядели не менее жалко. Мундиры всего манипула были насквозь мокры от пота, рекруты снимали и выжимали одежду, выливали целые литры пота из сапог.
– Глядя на вас, мне самому блевать хочется, – проворчал Сэг и презрительно сплюнул.
Проклиная про себя извергов из БН, устроивших эту пытку, Мэк дал себе зарок: пока он в лагере – никаких пьянок.
Видимо, так думал почти каждый. В середине недели Сэг еще раз отправил рабочую команду в космопорт. Как и в прошлый раз, Хатан вернулся оттуда с литром спирта, но вот собутыльников нашел с огромным трудом. Распить разведенный спирт согласились только Шедан и Джавандесора, все сержанты и еще какой-то тип из другого отряда. К их счастью, химические дни устраивались только по понедельникам.
Отношения между Мэком и Хатаном стали натянутыми. Хатан не в шутку обиделся за отказ пить с ним. Так проходив два дня надувшись, Хатан на следующий цикл подошел к Мэку перед отбоем.
– На следующей неделе нас снова посылают в космопорт, – он смотрел другу в глаза, видимо эта тема для него была очень важна. – Будешь со мной? Только хорошо подумай.
Мэку хотелось отвести взгляд, но он не сделал этого. Что можно доказать человеку, который за долгие годы на Хатгале III превратился в тайного алкоголика? Если ему откажешь, то тем самым обманешь его ожидания – они станут врагами. Согласишься – на следующий день будешь снова умирать.
– Молчишь, – Хатан был абсолютно спокоен – и это было опаснее всего. Мэк отлично изучил его характер и знал, что может последовать за этим ледяным спокойствием.
– Шедану, Джавандесоре и Вику тоже было хреново. Да и мне тоже. А ты отказался, как те слизняки.
– То, что для тебя норма, для меня равносильно самоубийству.
– Отказываешься, значит?
Мэк нарочно вздохнул и ответил:
– Я этого не говорил.
– Тогда не томи мне душу… Да, нет?
– Да.
– Ты со мной?
– Я с тобой, – нарушил он свой зарок.
Некоторое время они еще смотрели в упор друг на друга. Но вот, ледяная маска постепенно стала сползать с лица Хатана. Он подошел и обнял Мэка.
– Я знал, что ты мне друг, что ты мужчина.
Все, что сейчас произошло, заставило Мэка надолго задуматься. Печально, что Хатан оценивает дружбу по готовности выпить с ним. Но что он вообще знает о Хатане? О его жизни? Кто он такой, чтобы судить его? Не суди да не судим будешь – так, кажется, говорили древние?
А жизнь шла своим чередом. Следующий химический день, вопреки ожиданиям, Мэк пережил намного успешнее. Да и остальные рекруты справились не хуже. Это был единственный марш-бросок, когда инструктор не сделал ни одного язвительного замечания. Похоже, он был просто доволен уже тем, что никто не обблевался по дороге.
Начиная с этой недели, рекрутов стали обучать тактике взаимодействия манипула с боевыми машинами пехоты. Мощные бронированные БМП были рассчитаны на десять человек десанта и двух членов экипажа. Но вместо десяти, в них инструкторы загоняли весь отряд. Внутри машины было прохладно, что резко контрастировало с одуряющей духотой Уль-Тии. Империя заботилась о своих солдатах – спасая и от жары, и от мороза.
Учили будущих легионеров шаблонным тактическим приемам. Самым распространенным был такой: на высоте одного-двух метров БМП скользила на антигравах над песками, перевозя пехоту к исходному рубежу. Затем высаживала ее. Рекруты разворачивались в цепь и бежали за техникой до условных траншей противника. И все это время инструкторы заставляли их падать, перекатываться, прицельно стрелять по стоявшим впереди мишеням.
Учили также окапывать и маскировать БМП. Хотя зачем это было нужно, рекрутам оставалось непонятно: машины могли сами зарыться в любой грунт, а фототропное покрытие брони с легкостью приобретало любые цвета и оттенки окружающего ландшафта. Но инструкторы говорили, что уметь надо все. И они не привыкли спорить.
После обеда в пятницу сержант Сэг приказал Хатану снова назначить рабочую команду. Монитор выделил по три человека из первого, второго и четвертого отрядов и как обычно отправился с ними старшим.
Ближе к вечеру небо над лагерем приобрело пунцовый цвет, температура заметно спала, серые тучи заволокли светило и лагерь погрузился в полутьму.
Впервые за несколько недель удушливая жара уступила место необычной в этих местах прохладе. Появившийся несильный ветер вкупе с моросящим дождем впервые явил новый облик Уль-Тии, показав, что иссушенная планета бесплодных песчаных материков может быть совершенно иной – прохладной и свежей. Неожиданные потоки дождя больше походили на бред словно бы одушевившейся атмосферы. Но увы, сколь неожидан был дождь, столь и скоротечен. Всего несколько часов – и ветер угнал нависавшие грозные тучи на восток. Но витавшая в воздухе прохлада не покинула лагерь, она заставляла рекрутов дышать полной грудью и радоваться жизни.
Прозвучал и стих сигнал отбоя, ознаменовав начало последнего часа текущего цикла. Лагерь погрузился в сон и окутался тишиной. Лишь редкие патрули солдат БН дисгармонировали со всеобщим безмолвием.
По одиночке, держась в тени от гуляющих лучей прожекторов, в третью палатку манипула, словно привидения проникали на устраиваемую Хатаном гулянку приглашенные им рекруты. Внутри уже кипело оживление. Из хорошо схороненных тайников извлекались пронесенные из столовой харчи, среди которых особое место занимали уль-тийских деликатесы.
Смили, как всегда поставленный в "дозор", объявил, что пришел последний из ожидавшихся.
– Шедан, доставай! – скомандовал Хатан.
На импровизированный стол моментально были выставлены уже приготовленные шесть литров водки, выложены сигареты, после чего все расселись по своим местам. Те, кто не хотели принимать участие в веселье, поставили свои койки в другой конец просторной палатки и преспокойно смотрели очередной сон после утомительного дня.
– Старая гвардия, – улыбнулся Хатан. – Давай, Джавандесора, разливай.