Ив том же самом сне - и где-то за порогом сновидения, - не в том доме, где он стоял, и не в славной былине, что сама складывалась перед его воображаемым взором, - услыхал он могучий клич. Слишком страшен он был, чтобы вырваться из груди человеческой. Шеф знал, что клич тот испустил бог. Но звучал он не так, как мог бы, пожалуй, прозвучать голос бессмертного: не было в нем ни благородства, ни достоинства. А была в нем насмешка, кривлянье, издевка.
- Ах, полудатчанин, который сам не из полудатчан! Не слушай ты отважного воина! Коль придет беда, не бросайся с головой в сечу. Припади к земле. Припади к земле…
Вдруг Шеф проснулся. В ноздри ударило горелым. Несколько мгновений, не в силах стряхнуть спуд забытья, мысль его беспомощно блуждала: странный запах, что-то очень едкое, похожее на смолу. Откуда здесь горящая смола? Тут же его захватила царящая вокруг суматоха. Кто-то уперся ногой в его живот, и тогда он пробудился окончательно. Палатка, казалось, содрогалась от проклятий людей, в полной темноте пытавшихся нащупать свои штаны, башмаки, оружие; на одном из бортов палатки маячили блики недалекого зарева. Наконец Шеф понял, что в продолжение всей этой минуты слышит неумолчный рев, в котором смешались беспорядочные вопли, треск падающих бревен, но все перекрывал пронзительный металлический скрежет, с каким встречаются друг с другом лезвия добрых мечей. То был рев сражения, что достигло своего пика.
Люди в палатке истошно кричат, кто-то еще пытается протиснуться к выходу. Но поздно. Рядом, совсем рядом, в нескольких ярдах звучит английская речь. Шеф вдруг вспоминает тот грозный клич, что еще звенит в его ушах. И он припадает к земле. Извиваясь, как ящерица, ползет к центру палатки, прочь от бортов. Вдруг один из бортов комкается.
Блеск наконечника пики. Викинг, что пугал его накануне своими россказнями, до сих пор не успев выпростать из-под одеяла ноги, поворачивается на бок и в то же мгновение повисает на древке пики. Шеф бросается к обмякшему телу, тянет его на себя, поверх себя. Во второй раз за несколько часов чувствует он в своих объятиях пляску смерти, толчки лопающегося сердца.
Теперь заходила ходуном и осела вся палатка. И в тот же миг десятки ног стали притаптывать ее. Пики нещадно кромсали барахтающихся, обреченных людей. Еще не раз и не два дернулось в руках Шефа тело викинга. Кромешная тьма вокруг него наполнилась невообразимыми воплями. Расцарапав его неприкрытое колено, зарылось в грязную землю лезвие меча. Затем вдруг палатку перестали топтать. Рой голосов и грохот сапог стали удаляться по проходу к центру лагеря. Через секунду с новым ожесточением зарычал страшный глас сечи.
Шеф уже понял, что произошло. Английский король, приняв вызов викингов, напал ночью на лагерь. То ли за счет какой-то необыкновенной выдумки, то ли благодаря повышенному самомнению противника, англичане умудрились проникнуть в лагерь через бревенчатый вал. Возможно, ухитрились перелезть его. Теперь они рвутся к кораблям викингов, к шатрам их воевод, истребляя попутно запутавшихся в одеялах людей. Почти не встречая сопротивления, они приближаются к логову заклятых врагов. Шеф похватал штаны, башмаки, перевязь и начал выкарабкиваться из-под груды тел своих недолгих товарищей по оружию. Выбравшись наружу, он вставил ноги в башмаки, натянул штаны и перевязь и, низко пригнувшись к земле, бросился бежать.
В двадцати ярдах от него не было ни одной стоящей фигуры. Вся поверхность была усеяна сваленными шатрами и палатками, под которыми угадывались очертания тел. Кто-то еще хрипло звал на помощь, кто-то хотел подняться на ноги. Нападавшие смертельным вихрем пронеслись по лагерю, рубя и кромсая все, что пыталось шевелиться.
Викингам еще нужно прийти в себя и построиться. За это время англичане смогут оказаться в самом сердце вражеского логова. И тогда исход битвы предрешен. Победа или поражение.
Вдоль ярко освещенной береговой линии валили клубы дыма, время от времени озаряемые сполохами пламени, когда вдруг занимался парус или свежепросмоленный корпус судна. Выхваченные из тьмы, корчились тени пляшущих демонов, градом сыпались дротики, бешено рассекали воздух топоры и мечи. Похоже, еще раньше англичане атаковали врага со стороны реки и не встретили здесь никакого сопротивления. Но ближайшие к судам викинги успели оправиться и теперь сражались с самозабвенной яростью. А что же сейчас творится в шатрах Рагнарссонов? Уж не пришел ли час, когда он должен попытаться вызволить Годиву? Разум был холодным и твердым, поводов для сомнений не оставалось.