— Согласен. Ложь часто нужна в моей работе. Однако история говорит сама за себя. Какие бы действия ни предпринимали террины, вы не сможете назвать ни одного примера, когда бы они предали или скомпрометировали РАМ.
— Уступаю вашим доводам, — недовольно сказал Беовульф.
— Террины преданы своему командованию. Они просто не могут быть другими. Если я объявлю Новую Земную Организацию своим новым работодателем и велю моим людям последовать за мной, они послушаются.
Беовульф рассматривал квадратное лицо Смирнова, особенно его глаза. Спокойные, они в упор смотрели на Беовульфа. Это были глаза человека, единственной правдой для которого была его собственная выгода.
— Убеди меня в своих словах, — сказал Беовульф.
— Я знал, что ты потребуешь этого. — Смирнов расцепил пальцы.
От толпы отделилась фигура террина, который приблизился к Смирнову с покорностью хорошо дрессированной собаки. Семи футов ростом, с темной кожей — он отпугивал всем своим видом. Маленькие глаза с кошачьим разрезом и торчащие уши казались неуместными на бритой голове, забранной в шлем. Кривые, втянутые когти и длинные клыки делали его похожим на громадную черную пантеру, стоящую в вертикальном положении на задних лапах.
Смирнов протянул руку к кинжалу, висевшему на поясе. Террины сдали свое наиболее изощренное оружие при входе в зал, но настояли на том, чтобы оставить при себе кинжалы. Поскольку это оружие не представляло опасности для делегатов, облаченных в защитную одежду, и в целях дипломатии просьба терринов была выполнена. Как только Смирнов вытянул кинжал из ножен, охранники, отвечающие за безопасность зала, подались вперед.
— Не беспокойтесь, — сказал Смирнов. — На сей раз лезвие моего кинжала вам не грозит. Рукоятью вперед он протянул кинжал террину. Тот принял его огромной ладонью, похожей на обеденную тарелку.
— Отрежь себе правую руку, — приказал Смирнов.
Террин оглядел свое запястье. Как любой воин, прошедший специальную подготовку, он прекрасно знал анатомию. Моментально представив себе, как расположены на руке кости запястья, террин наметил между ними линию удара и тут же нанес его, погрузив лезвие кинжала в свою темную плоть. Из разреза брызнула кровь. Террин был устроен так, что не чувствовал боли. Он даже не вздрогнул. Сделав надрез, террин вытащил лезвие из раны, а затем снова вонзил кинжал в то же место.
— Довольно! — начальственно прозвучал голос Беовульфа, но террин продолжал свое дело.
— Хватит, остановись! — воин моментально подчинился приказу Смирнова и выдернул кинжал из раны.
Беовульф увидел, как террин равнодушно прикрыл рану другой рукой и попросил охранников отвести его в медпункт для оказания первой помощи.
Охранники жестом пригласили террина следовать за ними, но он даже не шелохнулся, уставясь вперед ничего не видящими глазами. Тогда вмешался Смирнов: «Ступай, тебе обработают рану». Террин двинулся к выходу вслед за охранниками.
Провожая взглядом удаляющиеся фигуры, Беовульф спросил:
— Не понимаю, чего вы хотели добиться этим экспериментом?
— Драматическое зрелище, не правда ли? И жестокое. Теперь вы не станете отрицать способность террина к послушанию и самопожертвованию.
— На самом деле жестоко. Это не произвело благоприятного впечатления, — сказал Беовульф и посмотрел на Бака и Вильму, чтобы определить, как они отнеслись к увиденному. Но их лица были непроницаемы.
— А мы и не рассчитывали на это, — сказал Смирнов. — Вы думаете, что в ближайшее время будете иметь дело с существами разумными? Сомневаюсь. Миллионы людей, половина из них — голодранцы и даже кое-кто из образованных, чья жизнь стала с ног на голову после поломки иерархии, к которой они привыкли, — могут восстать. А рабочие РАМ? Неужели вы думаете, что они поймут вас? У них же нет мозгов. Вот почему вам нужна сила, способная поддерживать порядок на планете в ближайшее время.
— Разумная точка зрения, — сказал Беовульф, поднимаясь со своего места. — Конгресс обсудит ваше положение. Мы просим вас остаться в зале на тот случай, если возникнут вопросы.
— Рассчитывайте на полное содействие с моей стороны, — ответил Смирнов, сохраняя на лице строгое торжественное выражение. — Я знаю, чего хочу и за что собираюсь бороться. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы обеспечить безопасность на Земле.
Аллистер Черненко бросил прощальный взгляд на свое бывшее обиталище в Гальвестоне. На берегу Мексиканского залива возвышался дворец, сооруженный из трех наклонных колонн, соединенных в виде треугольника со срезанным верхом. Прямо перед ним, на противоположном берегу, стояла белая зубчатая скала, отражение которой застыло в спокойных водах залива. Над крышей вились морские чайки. Мгновение — и они исчезали из виду, стремительно падая вниз с высоты трехуровневого обрыва. Дворец являлся олицетворением технической мощи и тонкого художественного вкуса марсиан, напоминая о богатстве и прогрессе — краеугольных камнях философии РАМ. Теперь Черненко предстояло расстаться со своей земной обителью.
Он нажал кнопку вокера, управляющую движением, и скелетообразное устройство заскользило в нужном направлении. Вокеры были специфическим изобретением марсианской технической мысли. Они предназначались для того, чтобы обезопасить чувствительное тело марсианина в условиях гнетущей силы тяжести Земли. Вокеры, металлические роботы, походили на пауков. В центре — несущее кольцо. От него расходились в стороны десять гибких подвижных щупалец, каждое из которых заканчивалось небольшим пальцем с острым шипом. С помощью последовательно включающихся реактивных двигателей, расположенных в каждом шипе и приводящих вокеры в движение, гибкие щупальца могли легко преодолеть любое препятствие, встречающееся на их пути. Над центральным кругом возвышалась защитная дуга со сложным устройством, силовое поле которой отражало действие любого носимого оружия. Роботы были снабжены своим собственным оружием: импульсными лазерами, реактивными автоматическими пушками и огнеметами. Телохранители не были нужны Черненко. Он и без них был надежно защищен.
Черненко направил вокер к персональной «стрекозе» — гелиоплану, на котором раньше всегда осматривал свои обширные владения. Внутри гелиоплана сидела помощница Черненко — Даймонд. Ее словно высеченное из камня тело, затянутое в черную панцирную оболочку, блестело в солнечных лучах. Густые, темные волосы были коротко острижены на египетский манер. Глубокие миндалевидные глаза смотрели вызывающе и в то же время холодно. Даймонд возглавляла персональную службу безопасности Черненко и была человеческим воплощением компьютерной версии сотрудника, должного выполнять эту работу.
— Ваш транспорт проверен, сэр, — четко произнесла Даймонд. Ритм ее речи был подобен вьетнамскому произношению. Она пристально смотрела на вокер, перемещающийся по лужайке.
— Спасибо, — ответил Черненко, которого начал раздражать этот изучающий взгляд. С помощью специальных сенсоров вокер Черненко был постоянно связан с Даймонд. Он приводил ее плотное тело в соответствие с земным притяжением и был для нее предметом первой необходимости в случае психологического и физического неудобства.
— Мы закончили перенесение файлов в центральную картотеку РАМ, — доложила Даймонд, когда Черненко подошел ближе.
— Прекрасно. А где Элизабит? — Вокер двигался вперед.
— С вашего разрешения работает с файлами. Никто, даже Элизабит, не посмел бы заняться этим без вашего разрешения.
Элизабит была компьютерным секретарем Черненко — запрограммированным кибернетическим организмом такой сложности, что считалась шедевром технических достижений РАМ. Черненко не хотел потерять Элизабит в кутерьме переселения.
Вокер приблизился к гелиоплану, оценил расстояние от земли до двери и послал в свои конечности необходимый заряд энергии, позволивший щупальцам ухватиться за нижнюю часть несущей поверхности. Задние шипы подталкивали вокер вперед и вверх, передние бездействовали. Секунда — и Черненко оказался на борту воздушного судна. Он вернул вокер в его основное положение и отключил систему питания робота.