По рядам воинов пробежал смешок.
– Дозволь слово молвить, великий Один, – протиснулся вперед рыжебородый Чурила. – Тебе хорошо говорить, ты бессмертный. Ты можешь скитаться в боях и странствиях вечно. Но если мы отречемся от родных богинь, они тоже отрекутся от нас. И тогда в час нашей смерти никто не примет нашей души, никто не проводит нас в Золотой мир, никто не укажет нам Калинова моста над рекой Смородиной. И станем мы, великий, проклятыми, неприкаянными душами, что скитаются по свету в унынии и тоске, никому не нужные, никчемные, одинокие, пустые…
– Это верно, – вдруг вспомнили скифы. – Великая праматерь собирает наши души и сберегает их в священном ковчеге, дабы вернуть нас к жизни, когда настанет счастливый век всеобщей сытости и здоровья.
– Вот как раз это – совсем не проблема, – внезапно прозвучал тихий женский голос из сумрака за костром, и в танцующий свет пламени ступила стройная юная дева с короткими темными волосами, едва достающими до плеч. – Я могу собирать души. Я умею, мне это совсем не сложно.
Девушка неторопливо прошла между скифскими и славянскими воинами, встала за спиной бога войны:
– И даже больше, мальчики. Я могу создать для вас свой собственный, особый загробный мир. Не рай, не ад, не Золотой мир, не ковчег, а совершенно такой, какой вы сами захотите и попросите.
Валентина обняла Викентия сзади, опустила подбородок ему на плечо, улыбнулась и стрельнула глазами по сторонам:
– Так что скажете, мальчики? Повеселимся?