Игорь начал готовиться к перелету на флагман Крейн-оуна. Рудой рассказал о нем все, что знал. Крейн-оун, выходец из высшего общества, стал приближен к императорской семье благодаря своему браку с родственницей жены императора. Поэтому и занял такой высокий пост, руководитель из него был плохой, он любил выпить — на Зиноне было распространено производство различных вин и винных напитков для элиты общества. В армаде ему не доверяли ответственные операции, зная, что он может завалить любое дело. С адмиралом Лин-оуном Крейн общался мало, потому что Лин не уважал его как военачальника и старался не иметь с ним никаких серьезных дел.
И вот из челнока поприветствовать адмиралов вышел Игорь в своем новом парадном вакко-костюме, увешанном всеми имеющимися наградами адмирала Лин-оуна. Костюм все это время находился на его флагманском крейсере и ждал торжественного случая. По центру площадки — свободный живой коридор, будто расстеленная «ковровая дорожка», слева и справа выстроились адмиралы, а позади — различного ранга командиры армады, которые прибыли сегодня. Практически вся площадка огромнейшего ангара была заполнена людьми. Увидев столько устремившихся на него взглядов, Игорь чуть было не потерял контроль над собой, ноги, будто ватные, не хотели идти, и если бы не таблетки Рудона, все было бы уже кончено… Переборов страх, он шел по площадке стремительно и уверенно, его парадный темно-синий плащ с золотыми полосами играл в белом свете, озарившем весь огромнейший ангар флагмана. Впереди, через сто метров, со своей свитой в красном костюме стоял невысокий полный адмирал с седоватыми короткими волосами и маленькими аккуратными усами. Это был Крейн. Игорь подошел к нему и, преклонив колено, поприветствовал:
— Адмиралу высшего класса армады Зинона Крейн-оуну слава! — крикнул он не своим голосом. — Я приветствую вас в системе Дредеззер!
В тот же миг площадка затрещала от почти одновременных ударов колен — весь строй упал «в стойку» и склонился.
— Приветствую тебя, адмирал Лин, — сказал, улыбаясь, Крейн. — Это тебе сегодня слава! — крикнул он, и вся толпа буквально взорвалась возгласами приветствия.
Тысячи людей кричали: «Слава адмиралу Лин-оуну, слава!» У Игоря по телу побежали мурашки, от такого акустического взрыва захватывало дух. Крейн подал знак, и Игорь поднялся, пребывая в легкой эйфории. Хотя улыбаться ему совсем не хотелось. Наступила полная тишина.
— От имени императора Зинона адмирал первого класса армады Зинона Лин-оун награждается алмазной печатью Героя империи! — продолжал Крейн, развернувшись к своему помощнику, держащему на зеленой подушечке награду. — Прими эту печать, адмирал Лин, она уже у тебя третья, — подшучивал абсолютно расслабленный Крейн, цепляя Игорю на грудь круглую, граненую, всю в бриллиантах и изумрудах медаль рядом с еще двумя такими же. И снова крики поздравлений прокатились по строю. Игорь почувствовал себя настоящим военным, которому даже позавидовал бы его друг Сергей Федоров. Он вспомнил, как Сергей рассказывал ему про плац и строй, про развод суточного наряда: все стояли в строю и ждали нового дежурного, на улице весна, поют птички, романтика… вышел помощник дежурного и стал подавать команды, а в это время на плац прямо перед строем выбежали две собаки и начали демонстративно совокупляться, строй бойцов разразился хохотом, а контуженый полковник, новый дежурный, вытащил пистолет и бесцеремонно пострелял дворняг, когда они были еще «в процессе», затем сказал: «Уберите это убожество с плаца». Последняя «крылатая» фраза как раз и крутилась в голове Игоря, в тот момент, когда наступила минута неловкого молчания.
«Я что-то должен был сказать?» — в ужасе подумал Игорь, посмотрев в маленькие голубые глазки Крейна, который в тот момент еще и прищурился. На самом деле Крейн сам забыл свою речь, с которой должен был выступить перед всеми.
— Ай, ну да ладно, — прервал молчание Крейн, дружески подхватив за руку Игоря, и повел его с площадки через строй адмиралов на запланированные далее культурные мероприятия. — Отпразднуем, Лин! Хоть выпью с самым опасным адмиралом армады! — смеялся и, казалось, откровенно радовался Крейн.