Глава 12
— Спасибо, что довез, — отстраненно, словно бы находясь где-то далеко, сказала Грейс и развернулась в сторону дома.
Огромный, когда-то чертовски уютный дом, пугал девушку. Она боялась сделать шаг вперед, ведь это значило, что пришлось бы один на один столкнуться с реальностью. А какая она была — эта реальность? Стоило ли узнавать это? Ведь так удобно, на самом деле, закутаться в большое теплое одеяло и не высовывать свой нос наружу. Какая она, реальность эта, если в одночасье ей пришлось лишиться всего? Слезы вновь выступили на глазах, это удивляло: как будто еще было, чем эмоции выражать, тело ватное и не слушалось совершенно.
— Заходи, Грейс, — в голосе Алекса ни злобы, ни нетерпения. В нем толчок к действиям, к суровой, но такой нужной реальности. Как бы ни было больно, бегать вечно она не сможет, и Грейс это понимала. Девушка оглянулась на облокотившегося на автомобиль парня, коротко улыбнулась и прошла, наконец, внутрь. — Не забывай о своих друзьях, они у тебя пока еще есть. — сказал напоследок, не надеясь, что она услышала.
Девушка закрыла дверь за собой и буквально всем телом ощутила, как ее накрыла волна воспоминаний. Когда-то теплые и вызывавшие ностальгическую теплую улыбку на лице, проникло внутрь подобно колу и прожгло яростнее пламени. До черноты.
Вся любовь и искренность по отношению к другим, доброта — стоили ли они хоть чего-то? Думать об этом не хотелось. Не хотелось ничего. Грейс упала на колени и просто по-детски закричала от удушливой тьмы внутри нее, удушливой боли. Убивало изнутри, разрушало.
— Папа, — сквозь рыдания произнесла она. — Папочка, где же ты?
Еще десятки раз она выкрикнула этот вопрос, но легче не становилось. Раздались шаги, где-то со стороны лестнице, но девушка не реагировала ни на что.
— Боже, деточка моя, — женщина подбежала. — Вставай же, пойдем.
Грейс медленно подняла свой взгляд и увидела перед собой Элизу. Женщина шестидесяти лет держала в руке мокрый от слез платок. Она помогла девушки подняться и проводить до кухни, где дрожащими руками налила ей стакан прохладной воды.
— Он ушел, Элиза! — шепотом произнесла убитая горем Грейс, наконец осознав это.
Женщина снова заплакала.
— Как мне жить? Что делать? — она бесконечно рыдала, захлебывалась от собственных слез.
— Мне так жаль, — Элиза крепко обняла ее, которая ответила на это тем же. — Ты обязана быть сильной, слышишь?
И Грейс прекрасно это понимала. Она понимала, что ей нужно было ехать в больницу, заниматься горестным делом.
И она поехала. Сколько бы боли не было, ей просто нужно было похоронить отца с почтением.
Элиза все время была рядом с девушкой, которую считала родной. На похороны отца пришли все знакомые и друзья Раймонда. Военнослужащие отдали последнюю честь, выстрелив в небо несколько раз. Холодная и влажная осенняя земля навсегда забрала отца. Он больше не придет и не обнимет Грейс, больше никогда не подарит ей свою улыбку. Он не придет и не включит свет, и не прошепчет ласковых слов. Его больше не было.
Она отпустила всю охрану и Элизу навсегда, хотя женщина постоянно звонила и интересовалась ее самочувствием. Грейс не подпускала к себе никого. Мирэ, которая несколько раз пыталась связаться с ней, волновалась безумно, не могла достучаться до подруги.
Убитая горем, Грейс находилась дома, никуда не выходя. Черное было не только на ней, но и в ней. Светлые эмоции растворились. Она не общалась с друзьями, которые звонили ей, писали, и даже приезжали. Но, двери дома были закрыты, как и сама Грейс. Две мучительные недели, которые поволокли за собой тело с умершей душой. Девушка не праздновала свое день рождение, выпавшее на то печальное событие, не выходила в магазин и не спускалась на первый этаж.
Никто не решил бы всех дел, которые были на Раймонде, кроме самой Грейс. Принятие наследства, которое родитель предусмотрительно переписал на любимую дочь, тоже прошло в те две недели. Это было трудно и как-то отчужденно. Столько событий произошло в те дни, но Грейс словно бы находилась в каком-то вакууме, своей защитной капсуле, где белым на черном было высечено «папа не придет».
***
Спустя еще две недели, Алекс попросил о встречи у Ханны. Они редко переписывались по поводу состояния Грейс, но каждый раз Ханна ничем не могла обрадовать.
— Привет, — поздоровалась девушка, увидев за столиком Рэя. — Что стряслось?
— Это я тебя должен спрашивать, — в грубой форме начал он, как будто как-то по-другому он умел. — Как дела у Грейс?
— Сложно сказать. Мы почти и не общаемся, она погрузилась в работу.