Саметомо в этот день пришел к ней позже, и она постаралась объяснить ему частично причину её горя.
– Ты хочешь сказать, что большой воин-монах, который спас меня из Рокухары, убит? – Маленькое личико Саметомо исказилось. Слёзы потекли по его круглым щёчкам. – Я часто мечтал о нём! Я хочу вырасти очень похожим на него!
Чтобы утешить себя и ребенка, Танико подошла к кедровому ларцу, в котором хранила свои самые ценные вещи. Глаза Саметомо расширились, когда она вынула завернутый в шелк меч. Она развернула его и медленно выдвинула тускло сверкающее древнее лезвие из ножен.
– Этот меч зовется Когарасу, – сказала Танико. Она рассказала его историю. – Наступит день, когда ты вырастешь и сможешь носить его. Теперь же ты можешь приходить ко мне и время от времени тайно навещать Когарасу. Но ты никогда не должен сообщать об этом господину Хидейори. Если он когда-либо увидит у тебя Когарасу, этот день для тебя станет последним на земле.
Танико подала ему эфес, а он вытащил обоюдоострый меч из ножен на полную длину. Хоть он и был длиною в рост Саметомо, тот поднял его с легкостью, которую успел приобрести, занимаясь кендзюцу.
– Настанет день, и этим мечом я буду защищать страну!
Через два дня Танико достаточно хорошо себя чувствовала, чтобы навестить Ейзена. В этот раз она отправилась без Саметомо. Теперь она хотела облегчить свое горе. Она рассказала монаху о смерти Дзебу, и он слушал без улыбки.
Когда она закончила, он спросил:
– Чему это тебя научило?
– Научило меня? Это поставило передо мной вопрос, сенсей. Я училась у тебя годы. Я ждала, что мое совершенствование в дзен сделает меня сильнее, чтобы переносить горе. Когда я услышала о смерти Дзебу, я закричала и упала как подкошенная. Я приняла решение, что когда я выполню свои последние обязательства, то положу конец своей несчастной жизни. Почему дзен не помогает мне?
Ейзен улыбнулся:
– Жил монах, который видел воплощение глубже, чем кто-либо другой в его время. Это был живущий Будда. Однажды этот святой человек путешествовал паломником, и на него напали разбойники. Его крики, когда они его избивали насмерть, были слышны в шести провинциях. – Ейзен посмотрел на нее пронизывающе. – Ты понимаешь?
– Нет, сенсей.
– Когда ты поймешь, дитя мое, ты увидишь лицо, которое у тебя было до твоего рождения.
Глава 2
Стоя на парапете наружной стены мощного замка, который выстроил Хидейори, Танико наблюдала за процессией, сопровождающей монгольских послов от дороги Токайдо в Камакуру. Несколько самураев стояли на стене на почтительном расстоянии позади неё.
Слезы внезапно наполнили её глаза, когда Танико вспомнила, как она и Дзебу, когда она была молоденькой девушкой, выехали из Камакуры в Токайдо. Стоя рядом с ней, пытаясь увидеть что-то за каменными укреплениями, Саметомо энергично сжимал ее руку.
– Там монгольские солдаты, мама?
– Нет, Саметомо-тян. Послы не следуют со своими собственными войсками. То наши самураи, посланные сопровождать гостей.
Посланники, ехавшие впереди дипломатической миссии, привезли тревожные вести из Хэйан Кё. Совет императорского двора по государственным делам имел встречу с монголами. Члены Совета были глубоко раздосадованы варварским, презрительным, почти кощунственным письмом Кублай-хана. Хан претендовал на божественное право Сына Небес, но, как Кублай, несомненно, предвидел, возможность гибели в случае неповиновения повергла советников в панику, и они решили принять требования Великого Хана. Письмо будет послано семилетним императором Камеямой и удостоверит власть Кублай-хана над ним. Император пошлет требуемую дань. А императорский двор позволит монгольской армии войти в страну и основать гарнизон в окрестностях Хэйан Кё.
Несомненно, подумала Танико, Аргун со своими ветеранами пятилетней войны на Священных Островах составит ядро оккупационной армии. То ли придворные не знали, то ли их и не заботило, что самураи и простой люд, до которых донеслись сведения о капитуляции, неистовствовали. Это было одной из причин того, что Хидейори послал пять сотен верховых и две тысячи пеших солдат, чтобы охранять послов и чиновников двора от разъяренной толпы. Только один Хидейори знал, что он будет делать, когда встретится с послами. Он спрашивал совета у Танико, но не посвятил ее в свои планы. Он мог бы вообще ничего не делать. Официально визит послов был вызовом ханского двора Верховному главнокомандующему императорских войск. Вместо того чтобы говорить от имени Страны Восходящего Солнца, как надеялась Танико, Хидейори должен был, как предполагалось, просто ратифицировать решение Хэйан Кё. Императорский двор решил сдаться монголам, не спросив у него совета.