Когда вошел Хидейори, величественный в своем чёрном одеянии сокутаи, собравшиеся самураи поклонились, ударив лбами об пол. Его лицо было каменным, и он сел, ни слова не говоря. На возвышении по левую и правую руку от него сидели главные советники, Бокуден и Мунетоки, предводители великих кланов и главы секретариата бакуфу, самурайский трибунал и суд. Хидейори повелительно кивнул охране в задней части зала аудиенций, и большие двери раздвинулись.
Три посланника вошли в зал: солидный, бородатый китаец в красном и голубом одеянии, украшенном золотыми драконами и два высоких монгола в расшитых золотом халатах, отделанных мехом. У монголов были сабли в ножнах с драгоценными камнями. За послами следовал князь Хоригава с пятью другими придворными чиновниками из Хэйан Кё, в шёлковых одеждах весенних тонов с жемчужно-серым и светло-зеленым отливом. Затем начался длинный обмен дипломатическими любезностями. Китайский дипломат обратился к присутствующим на языке Страны Восходящего Солнца, Он представился как Монь Лим, секретарь в управлении иностранных дел Великого Хана. Два человека в золоте были принц Гокшу и принц Белгутей, внучатые племянники Великого Хана, потомки самых знатных семей в империи монголов.
– Где ты научился говорить на нашем языке? – резко спросил Хидейори.
– Ваш высокочтимый князь Сасаки-но Хоригава был так добр, что обучил меня ему.
– Я уже читал письмо вашего Великого Хана к нашему императору, – сказал Хидейори. – Я попрошу вас прочесть его сейчас, что будет полезно услышать этим благородным воинам.
Монь Лим вынул из своего рукава свиток, развернул его и начал читать письмо Великого Хана. Гневный ропот поднялся по всему залу из-за высокомерного заявления Великого Хана, что его военные победы были доказательством «наказа с небес», но Монь Лим продолжал без стеснения, пока не произнес фразу: «Предложение союза между нашей великой империей и вашей маленькой страной…»
– Достаточно! – вдруг закричал Хидейори. Послышался ропот одобрения от собравшихся самураев, которые также уже услышали достаточно.
Монь Лим удивленно поднял глаза:
– Осталось совсем немного, господин!
– Я не желаю больше слушать! Это письмо оскорбляет его императорское величество. Как осмелился ты привезти такой богохульный документ сюда, на Священные Острова? Должно быть, ваш Великий Хан – невежественный варвар! Такое письмо вовсе не заслуживает ответа!
– Правильно! – закричал Мунетоки, сидевший справа от Хидейори, не удержавшись. Он хлопнул кулаком в свою ладонь.
– Я не понимаю, господин! – сказал Монь Лим.
– Я и не жду, чтобы ты понял, – сказал Хидейори. – Китайский народ капитулировал перед монголами, и ты сам вызвался служить им. Мы же не намерены сдаваться!
– Действительно, цивилизованные народы прибегают к войнам только при крайних обстоятельствах, – спокойно сказал Монь Лим. – Вы, господин, главнокомандующий армией этой страны. Мой повелитель будет расположен к вам наилучшим образом, если вы поможете установить мир между двумя нашими нациями.
Хидейори обнажил свои зубы в тигриной улыбке:
– Хорошо ли награждает тебя Великий Хан за то, что ты служишь ему? Есть ли у тебя прекрасный дворец в твоей собственной стране? Огромные плантации, дающие много риса? Кладовая, полная сокровищ?
– Великий Хан удостоил меня такой милости, какую я мало заслуживаю, – сказал Монь Лим, скромно улыбаясь.
– Я надеюсь, что ты от души насладился своими богатствами, – сказал Хидейори, все еще усмехаясь, – потому что ты их больше не увидишь!
Лицо посла побледнело:
– Господин, вы не можете сделать этого!
Хидейори поднялся и прошел к краю возвышения. Его чёрные одежды развевались вокруг него, а руки сжимали эфес Хидекири, фамильного меча Муратомо.
– Переведи, что я скажу, так чтобы поняли сопровождающие тебя принцы!
– Придя на эти Священные Острова с таким посланием, ты осквернил нашу страну и оскорбил священную персону императора! Такое кощунство заслуживает смерти. Только смерть его посланников послужит достойным ответом тому, кто называет себя Великим Ханом. Я приговариваю тебя! Ты будешь доставлен к месту казни на побережье, в северной части города и обезглавлен. Пусть это свершится на рассвете, чтобы Аматерасу, прародительница Камму, смогла увидеть, как ты расплачиваешься за богохульство, оскорбившее её сына!