— Что у нас на ужин? — спросила Рей, когда, наконец нанежившись вдвоем, оба почувствовали, что проголодались.
— Суп из тыквы. Блины со шпинатом. И, может быть… хочешь фондан?
Взгляд у него был многообещающий, и она кивнула в предвкушении.
Бен поставил коробку в подсобку и достал из кармана телефон.
— Кто это? — спросила Рей.
— Люк.
— О?
— Он пишет, что… испытания прошли успешно…
Рей бросилась ему на шею.
— Да! Да! Да-а!
— Рей! Это же ничего не гарантирует! Это только первая фаза! Надо смотреть на вещи трезво, не рассчитывать, что Люк просто так, по щелчку пальцев, поймет, как вылечить переживших эксперименты Сноука… И вылечит! Даже со всеми данными, которые мы ему передали… Изменения могут быть необратимыми.
— Все равно! За первой фазой будет вторая! И третья! И я верю в Люка. Если кто и сможет, то только он. С протезом же он разобрался!
— Одно дело понять, как функционирует предмет...
— Который, между прочим, постоянно испускал нейроимпульсы и...
... и почти вызвал состояние, близкое к активизировавшейся мутации. Ту самую “совместимость”, которая нужна была Палпатину и которой тот не смог добиться химическими мутагенами. А заодно и стойкое нежелание подопытного расставаться с протезом. Люк считал, что инцидент в лаборатории был результатом того, что кровь Бена вдруг резко усилила интенсивность импульсов. Так что Бену тоже досталось. Люк пытался уговорить его поучаствовать в паре экспериментов... Может быть, через какое-то время он и согласится. Но не сейчас.
— ... и вообще намного опередил свое время, да и наше тоже. — продолжила Рей. — Так что Люк разберется. Я уверена.
Бен вздохнул. Может быть, бедняге Финну удастся помочь. Как и остальным. А что если нет? Что если он так и останется в клинике до конца своих дней?
— Почему мессир такой пессимист, а? — Она взъерошила ему волосы и поцеловала в нос. — Так или иначе, это хорошая новость. Передавай ему привет!
— Угу.
— Салат в холодильник! — крикнула Маз. — А то завянет!
— Уже убрали!
— Тогда идите в сад! Я принесу аперитив!
Они поднялись по лестнице.
— Я и не знала, что у Маз есть сад, — сказала Рей. — Впрочем, чему я удивляюсь.
Она восхищенно осматривала старые яблони, роняющие кружевные тени на траву, буйно цветущие пионы — белые, розовые и красные, дикий виноград, оплетающий старую покосившуюся беседку. Маз, кажется, позволяла саду жить своей жизнью, не пытаясь его облагородить, и… это странным образом выглядело очень красиво. Естественно. По-настоящему.
— Наш, на балконе, не хуже! — убежденно сказал Бен. — И даже лучше… А уж какое великолепие мы устроим в бабушкином коттедже…
“Наш сад…” — подумала Рей, осторожно проведя пальцами по недавно распустившимся бутонам. Она полной грудью вдохнула этот умопомрачительный запах — цветения и зелени — и, не удержавшись, присела в шезлонг возле кофейного столика. Хотелось забраться туда с ногами, устроиться среди подушек, накрыться пледом. Просто райское место… Уютный уголок с многочисленными цветочными горшками и кадками на балконе был еще одним преимуществом этой волшебной квартиры в пятом округе — доставшейся им каким-то чудом. Может быть, магия Экзегола иногда действовала и в Париже? Может быть, сила диады была сильнее даже квартирного вопроса в столице? Нет, это уж слишком фантастично! Им просто повезло…
Бен с квартирной хозяйкой тоже вышли на балкон.
— Ну вот, все формальности улажены. Почти. Осталась только ваша подпись, мадам.
Рей оторвалась от созерцания цветов и взяла ручку. “Прочитано и одобрено. Рей Сидьес”. Она медлила.
— Мадам?
Ручка вдруг словно обожгла пальцы. Какие глупости, так нельзя! Помедлив еще мгновение, Рей наконец поставила свою подпись — как можно более небрежно и размашисто, так что угадать фамилию было практически невозможно.
— Еще вот тут… Так, этот экземпляр вам, этот мне… Отлично. Что ж, удачи на новом месте!
— Спасибо еще раз, что выбрали нас, — сказал Бен, пожимая квартирной хозяйке руку.
— Вы мне сразу понравились! — воскликнула та, с улыбкой протягивая руку Рей. — Такая милая пара!
Проводив ее до двери, Бен вернулся со своим рюкзаком. Уселся во второй шезлонг. Достал бутылку шампанского, пластиковые фужеры, расставил их на столике.
— Что случилось? — спросил он. Мягко, но настойчиво.
Он заметил. Разумеется, он заметил. Проклятая диада! Увиливать было бессмысленно.
— Это все… — Рей обвела рукой залитый солнцем балон, два комплекта ключей, лежащие на столике рядом с договором аренды. — Как начало новой прекрасной жизни, понимаешь? Исполнение мечты.
— И? — Бен обеспокоенно нахмурился.
— И его фамилия в договоре… Как пятно. Как противное, сальное пятно, которое ничем не вывести. Нет, я знаю, что это просто набор букв, что у них нет никакой мистической силы, никакой власти надо мной, просто…
Она ожидала, что Бен попытается ее переубедить, скажет, что это ее фамилия, ее и только ее… Но он сказал только:
— Ты именно поэтому так долго тянула с оформлением проездного?
Рей кивнула. Последнее время она действительно старалась по возможности избегать ситуаций, которые требовали от нее называть или записывать свою фамилию. Что было сложно, учитывая ее переезд в Париж. И иногда доходило до смешного.
— Фамилию можно и поменять, — невозмутимо заметил Бен и начал открывать бутылку. — На что-нибудь, с чем у тебя есть приятные ассоциации. Как насчет… Соло? Даже инициалы те же самые.
— Бен! — фыркнула она. — Я же не могу так просто взять и..
Раздался легкий хлопок пробки, и Бен молча принялся разливать шампанское.
— О! О! Ты имеешь в виду… Не просто так, а…
— Именно, — он протянул ей фужер.
— Приятные ассоциации, мммм… Мне определенно нравится эта идея, — Рей с деланной небрежностью отхлебнула шампанского, изо всех сил стараясь не завизжать, не кинуться ему на шею, не…
— Я был бы не против, — пожал он плечами и поставил фужер на подоконник. — В смысле, если бы ты завизжала и кинулась мне на шею. И сказала “да”.
Проклятая диада!
Рей посмотрела на него, поставила свой фужер на столик, уже успела взвизгнуть, и тут…
— Подожди! — Остановил ее Бен. — Сейчас… — Он принялся копаться в рюкзаке. — Минуточку, я только…
— Сэр Лось, вы не в курсе, что вообще-то так не делается? — возмутилась она. — Вы наполовину сделали предложение, я уже завизжала и готова кидаться на шею своему жениху и тут вам приспичило что-то искать в своем барахле? Вы портите самый романтичный момент в моей жизни!
— Секунду!
— Да господи боже мой, что тебе прямо сейчас обязательно нужно…
Он наконец что-то достал из рюкзака и спрятал в своей большой ладони.
— Терпение, брат Пятачок. В общем, я… я искал правильный момент. Ну, может, мы поехали бы летом в бабушкин коттедж, и там, в райском месте, среди цветов, сэр Лось бы опустился на одно колено и все такое. Но, мне кажется, мы и так уже среди цветов в райском месте, поэтому…
Рей, открыв от изумления рот, наблюдала, как Бен вдруг поднялся с кресла и с удивительной для его габаритов грацией встал перед ней на одно колено.
— Ты будешь моей женой?
На его ладони лежала бархатная коробочка с кольцом — и маленький бриллиант переливался в солнечных лучах.
Рей смотрела молча, неожиданно потеряв дар речи.
— Вот теперь можно визжать и кидаться, — напомнил Бен. — И даже целовать меня. Мотор!
Она огляделась по сторонам, набрала побольше воздуха и…
— Да! Да!!! Да… Ммммм… да…
— Попробуйте еще вот этот сыр, — сказала Маз, подливая Бену сидра в бокал. — Тут ферма неподалеку… Та самая, на которой вы жили пару дней. После монастыря. Отличный правда? Я как раз заказала еще овечьего…
— Никогда не любил овечий, но этот просто божественный.
Бен с блаженным видом развалился в плетеном кресле, как огромный кот. В саду у Маз было удивительно хорошо. И сыр — несколько сортов, красиво разложенных на деревянной доске, — был невероятно вкусный. И галеты. А уж сидр! Изумительный. В тени яблонь, среди трав и цветов, Рей тоже чувствовала себя как в раю. И сейчас она бы с превеликим удовольствием начала гладить этого кота, в которого превратился ее Лось! Положить его голову к себе на колени, зарыться пальцами в густые черные волосы… Впрочем, они приехали не просто нежиться под яблонями. Несмотря ни на что, оставались еще вопросы, ответы на которые, наверное, знала только Маз.