Подавив зевоту, Ди с усилием выпрямился, затем, опершись локтями о стол, принялся рассматривать своих компаньонов. Вытянутая физиономия Дао Ганя, как всегда, не выражала никаких эмоций. Лицо Цзун Ли осунулось, он выглядел очень утомленным. Судья подумал, что теперь, когда под действием усталости поэт лишился своего обычного нахальства, он уже не казался таким противным. Допив чай, судья обратился к нему:
— Поскольку теперь вы выполнили завет покойного отца, не мешало бы вам приступить к серьезному изучению конфуцианских канонов, чтобы подготовиться к государственным экзаменам, Цзун Ли. Вы еще сможете доказать, что являетесь достойным сыном вашего выдающегося отца. — Он сдвинул шапочку на затылок и бодрым тоном продолжал: — Сейчас же нам следует прикинуть, как лучше поймать Мо Модэ и спасти его возможную жертву. Он должен будет признаться, где он скрывает однорукую женщину и кто она такая.
— Однорукая женщина? — удивленно переспросил Цзун Ли.
— Да, — подтвердил судья и пристально на него посмотрел. — Вам не доводилось встречать здесь такую?
Цзун Ли покачал головой.
— Нет, господин, я провел в монастыре более двух недель, но ни разу не слышал ни о какой однорукой женщине. Разумеется, — добавил он с ухмылкой, — если вы не имеете в виду ту статую в Галерее ужасов.
— Какую статую? — Теперь была очередь судьи удивляться.
— Ту самую, с цепями, господин. Левую руку у нее изъели древоточцы, и она отвалилась. Впрочем, следует признать, что монахи ее быстро отреставрировали и вернули назад. — Так как судья Ди продолжал не сводить с него глаз, поэт пояснил: — Помните ту обнаженную женщину, которую пронзает копьем синий демон? Я слышал, как вы говорили Дао Ганю, что...
Судья Ди ударил кулаком по столу.
— Болван! Почему ты не сказал мне об этом раньше?
— Я сказал... Когда мы вошли в галерею, я сказал вам, что статую собирались реставрировать и что...
Судья вскочил со стула и схватил фонарь.
— Быстро за мной! — скомандовал он и бросился в храмовый зал.
Он вовсе забыл об усталости. Перескакивая через ступеньки, Ди мчался вверх по лестнице к площадке над храмом. Дао Гань и Цзун Ли едва поспевали за ним.
Запыхавшийся судья направился по западному переходу в башню, а оттуда вниз, в Галерею ужасов. Пинком распахнул дверь, вошел и остановился перед синим демоном и распростертой на валуне обнаженной женщиной.
— Посмотрите, у нее течет кровь! — воскликнул он.
Дао Гань и Цзун Ли ошеломленно уставились на тонкую струйку крови, вытекающую из трещины в гипсовой груди женщины, в том месте, куда вонзилось острие копья.
Судья Ди опустился на колени и осторожно откинул волосы, закрывавшие лицо обнаженной.
— Это же Белая Роза! — ахнул Цзун Ли. — Они ее убили!
— Нет, — возразил судья. — Посмотри: у нее шевельнулись пальцы.
Тело покрывал слой белого гипса, но руки и ноги были выкрашены в черный цвет. На темном фоне их можно было и не заметить, как если бы они были отрублены.
Веки девушки дрогнули. Она метнула на судью полубезумный взгляд, в котором смешались боль и страх, и черные ресницы снова опустились. Лицо ее охватывала кожаная повязка, закрывавшая рот и в то же время плотно прикреплявшая голову к стене, у которой стоял валун.
Цзун Ли хотел освободить девушку от этого кляпа, но судья его оттолкнул.
— Не мешай! Ты можешь причинить ей боль. Мы сами управимся.
Дао Гань снял цепи, которыми был опутан торс, руки и ноги, и сказал:
— Вся эта железная мишура лишь прикрывает настоящие оковы, что ее держат, господин! — И он указал на железные крюки, которыми были прихвачены ее лодыжки, бедра и руки. Затем он быстро извлек из рукава свою сумочку с инструментами.
— Подожди! — остановил его судья Ди.
Он тщательно осмотрел наконечник копья. Потом принялся надавливать пальцами вокруг того места, где копье вонзилось в тело, пока наконечник не вышел наружу.
Полилась кровь и окрасила белый гипс, покрывавший тело девушки. Рана казалась поверхностной. Сильными руками судья отвел копье в сторону и резким движением сломал древко. Рука деревянного демона хрустнула и упала на пол.
— Займись ногами! — приказал он Дао Ганю. — Передай мне клещи!
Пока Дао Гань старался ослабить железные крепления, судья принялся за кляп. Он вытащил гвозди, которыми крепились к стене концы кожаного ремня, и извлек изо рта девушки кусок ваты, затем с предельной осторожностью взялся за крюки, глубоко впившиеся ей в руки.