Объясняется это тем, что большинство транзакций осуществлялось при помощи чековых книжек. Иначе говоря, деньги переходили с одного счета на другой – несмотря на то что банки, где хранились эти деньги, были закрыты.
Впоследствии Центральный банк Ирландии отмечал, что до закрытия банков «примерно две трети денежных резервов существовали в виде кредитов на счетах; остаток составляли банкноты и монеты». Возникает вопрос – продолжили ли бы циркуляцию эти «банковские деньги»? Для граждан особенного выхода не было – чтобы совершить покупку на сумму, превышающую имеющиеся на руках наличные, оставалось только расплачиваться долговой распиской (то есть чеком) и надеяться, что продавец ее примет.
Что интересно, с началом кризиса люди не перестали заключать сделки и обмен чеками производился практически так же, как и раньше. Отличие состояло только в том, что эти чеки никто не смог бы отнести в банк. В нормальной ситуации именно банк избавляет коммерсанта от риска, связанного с приемом кредитных денег: чеки в конце каждого рабочего дня можно обменять на наличность. Однако в ситуации, когда банки не работали, чеки, по сути, выполняли функцию личных или корпоративных долговых расписок. И каждый продавец, принимающий их в качестве оплаты, делал это исходя из собственной оценки кредитоспособности покупателя. Следовательно, главный риск заключался в том, что стабильность этой импровизированной системы зависела от честности ее участников. Поскольку за чеками не стояло банковской гарантии, теоретически каждый участник сделки мог выдавать расписки на любые суммы. Вся система работала на доверии, при этом ни покупатели, ни продавцы не имели ни малейшего представления, когда банки откроются и можно будет узнать, обеспечен выписанный чек реальными деньгами или нет. Лондонская редакция Te Times с интересом следила за разворачивавшимися в Ирландии событиями. К июлю стало очевидно, что, во-первых, никаких серьезных изменений в жизни страны не произошло, а во-вторых, что сложившееся положение достаточно неустойчиво. «Имеющиеся в нашем распоряжении данные показывают, что закрытие банков пока не оказало негативного воздействия на экономику, – писал корреспондент крупнейшей английской газеты. – Причин тому несколько, но одна из самых главных заключается в том, что бизнес повел себя с максимальной осмотрительностью, чтобы не допустить лишних расходов». Долго ли продержится подобное равновесие, задается далее вопросом автор статьи. И сам себе отвечает: «Существует, однако, риск психологического характера. Если конфликт не разрешится, от осторожности не останется и следа, особенно в сфере малого бизнеса».
Действительно, в определенный момент система начала давать сбои. Через месяц после закрытия банков отдельные скототорговцы выступили с заявлением о прекращении приема чеков в качестве платы за свой товар, что вызвало на рынке небольшую панику. В июле задержанный за попытку провезти контрабандой семь свиней фермер из североирландского Ома оказался неспособен заплатить штраф в 309 фунтов – у него не нашлось наличных на такую сумму. Летом бизнес-лобби, недовольное необходимостью адаптироваться к новым условиям, начало при поддержке банков вбрасывать в прессу «страшилки», заявляя, например, что «экономике грозит паралич, вызванный банковским конфликтом». Однако в ноябре 1970 года, когда конфликт удалось погасить, Центральный банк Ирландии, основываясь на имеющейся в его распоряжении информации, сообщил, что на самом деле все обстояло прямо противоположным образом. В результате проведенного расследования выяснилось, что «ирландская экономика продолжала функционировать на протяжении всего длительного периода, пока не работали клиринговые банки», но, что самое интересное, «уровень экономической активности в этот самый период устойчиво рос». В это верится с трудом, но это правда. На протяжении шести с половиной месяцев в одной из тридцати богатейших стран мира «высоко персонализированная кредитная система, не подразумевая никаких конкретных сроков погашения займов и кредитов, заменяла собой существовавшую банковскую систему».