Итак, в июле 1240 г. шведы, под предводительством могущественного герцога Биргера, появились в устье Невы в попытке преградить Новгороду выход в море. Прежде чем они смогли двинуться дальше, молодой новгородский князь Александр, племянник Юрия II привел свою маленькую, но сильную армию к Неве и нанес суровое поражение шведам. Последние потеряли значительную часть своих сил и лишь немногие, включая самого Биргера, сумели уплыть назад в Финляндию. После этой победы князь Александр стал известен как Невский.[144] Все это произошло примерно во время захвата Чернигова монголами.
Пока шло шведское предприятие против Новгорода, ливонские рыцари направили свои усилия против Пскова, но в 1240 г. не добились никакого решительного успеха. Тем временем монголы напали на Польшу и Силезию, и тевтонский орден, с которым были связаны ливонские рыцари, вынужден был внять призывам герцога Силезского о помощи и повернуть свои войска от Пскова. 9 апреля 1241 г. монгольский передовой корпус нанес удар по объединенной польско-германской армии близ Лигница в Силезии.[145] Согласно польскому историку Матвею из Мичова, победившие монголы отрезали одно ухо у каждого вражеского трупа, найденного ими на поле сражения; было собрано девять больших мешков ушей.[146] Еще до этого главная монгольская армия пересекла Карпаты и вошла в Венгрию. 11 апреля Бату и Субэдэй разбили венгров у слияния рек Тисы и Солоны. Западный экспедиционный корпус монгольской армии теперь повернул от Силезии на юг, к Богемии и Моравии. Следуя приказу о скорейшем движении в Венгрию, эти силы не могли терять время на осаду городов. Они разделились на несколько маленьких отрядов и грабили страну по мере продвижения. Богемский король Вацлав отбросил одну из этих орд при Кладно, что укрепило чешский моральный дух, но не оказало влияния на монгольскую стратегию. В противовес широко распространенной легенде, в Моравии не было решительных битв; через неделю или две все орды пересекли ее территорию.[147]
В то время как монголы оставались в Венгрии в течение лета 1241 г., разоряя несчастную страну, король Бела IV пытался организовать сопротивление в Хорватии. Из Загреба он посылал отчаянные послания папе, Фридриху II и королям, умоляя о срочной помощи.
Еще до обращения Белы западные нации получили просьбы о помощи из или от имени Польши и Богемии. Граф Лорэна написал герцогу Брабанта, рисуя несчастья Польши. Герцог брабантский написал епископу парижскому, а архиепископ Кельна – королю Англии. Епископ парижский немедленно проинформировал королеву Бланш, мать Людовика IX, о содержании письма, а она вызвала своего сына и спросила его, что он намеревается предпринять в связи с надвигающейся опасностью. Он ответил с характерными для него глубоким религиозным чувством и покорностью судьбе: "Мать моя, пусть правит нами покой небесный. И если эти люди, которых мы называем татарами, должны прийти к нам, то или мы закинем их назад в район Тартара, откуда они вышли, или же они всех нас отправят на небо".[148]
После получения новостей о поражении Венгрии император Фридрих II, со своей стороны, послал циркулярное письмо ко всем западноевропейским монархам, побуждая их помочь Венгрии, Богемии и Польше. Папа Григорий IX также призвал к крестовому походу против монголов. Поскольку вражда между императором и папой продолжалась, их обращения произвели меньший эффект, нежели могли. Фридрих предупредил французского короля "о папской хитрости и жадности","поскольку в своих ненасытных амбициях он (папа) теперь имеет целью подчинить себе все христианские королевства, принимая в качестве примера то, как он наступил на корону Англии; и теперь он пытается с большими поспешностью и самонадеянностью заставить имперское величие сгибаться при его кивке".[149] С другой стороны, поддерживающие папу распространили слухи, "что император по соглашению с татарами организовал это нападение, и что этим умным письмом он, в основном, прикрыл свое гнусное преступление, и что своими неуемными амбициями он схож с Люцифером или Антихристом, организуя заговор против монархии во всем мире, ведущий к окончательному крушению христианской веры".[150]
145
О западной кампании Бату см.: Grousset, pp. 298-300; Spuler, pp. 20-24; Harold T. Cheshire. «The Great Tatar Invasion of Europe», Slavonic Review, 5 (1926-27), 89-105; Shinobu Iwamura. «Mongol Invasion of Poland in the Thirteenth Century», MTB, 10 (1938), 103-157.
146
Матвей Меховский (Mathias de Miechov). Трактат о двух Сарматиях (Tractatus de duabus Sarmatiis) (Москва и Ленинград, 1936), с. 54, (русский перевод говорит о «десяти мешках») и с. 136 (латинский оригинал говорит о «девяти мешках» – novem saccos). Работа Меховского была впервые опубликована в 1517 г.
147
Легенда о серьезных поражениях монголов в Моравии от чехов, ведомых моравским рыцарем Ярославом Штернбергом, была развеяна глубокой критикой Новотны. И все же миф был недавно повторен как Шпулером (с. 23), так и Грековым (30, с. 217); Х.Т. Чешир также упоминает победу Штернберга, но его исследование (упомянутое под н. 146) появилось до публикации книги Новотны.