Монгольский оригинал письма Гуюка не сохранился, или же, по крайней мере, не обнаружен. Письмо было известно длительное время лишь в латинском переводе брата Иоанна; в 1920 г. был открыт персидский перевод (с примесью тюркских фраз). В латинском переводе преамбула звучит следующим образом: «Dei fortitudo, omnium hominum imperater «.[274] Во французском переводе персидского текста, сделанном Пеллио, мы читаем: «От имени силы вечного Неба, (мы) Океанический Хан всего великого народа; повелеваем».[275] Очевидно, что в латинском переводе монах Иоанн воплотил монгольскую формулу в краткое утверждение, опускающее детали. Персидская версия кажется более близкой к монгольскому оригиналу. Следует отметить, что во французском переводе использование слова «Океанический» спорно. Это попытка передать монгольское слово 'далай'. Пеллио интерпретирует его как «океан» и сравнивает с именем «Чингис», которое понимает как «море», хотя его значение скорее – «всемогущий», «великий».[276] «Далай», если судить по использованию в письме Гуюка, имеет то же толкование. Согласно Е. Хара-Давану, изначальное значение «далай» в языке ойратов (калмыков) – «великий», «бесконечный»; «океан»– лишь производная коннотация.[277] Что же касается фразы «всего великого народа», по переводу Пеллио, то мы можем сравнить ее с соответствующей фразой на печати Гуюка, также переведенной Пеллио: «Отимени добродетели Вечного неба и Высшего Хана великой монгольской нации, повелеваем».[278]
Письмо Мункэ королю Людовику IX известно только в латинском варианте монаха Вильямса из Рубрука. Ханский эдикт, который сопровождал письмо, дает общую правовую формулу, на которой должны базироваться международные документы наследников Чингиса. Как указывает Эрик Фогелин, эта формула исходит из Ясы.[279]
Приведем латинский вариант преамбулы в варианте, рекомендованном эдиктом, и действительной преамбулы самого письма.
Эдикт: Preceptum eterni: Dei est. I coelo non est nisi unus Deus eternus, super terram non sit nisi unus dominus Chingischan, filii (sic) Dei. Hos est verbum quod vobis dictum est.
Письмо: Per virtutem eterni Dei, per magnum mundum Moallorum, preceptum Mangu chan.[280]
Английский перевод B.B. Рокхилла:
Эдикт: (Это) – повеление Вечного Бога. На Небе существует лишь один вечный Бог, и на Земле существует лишь один повелитель, Чингисхан, Сын Бога. Это вам сказанное.
Письмо: Через добродетель вечного Бога, через великий мир монголов. Это – слово Мункэ-хана.[281]
На основании цитированных выше трех документов (письма Гуюка, эдикта Мункэ и письма Мункэ), и принимая во внимание иные письма монгольских монархов этого периода, мы может установить следующую иерархию трех основных элементов монгольской концепции императорской власти:
Бог (Небо – Вечное Небо).
Чингисхан (Данный Небом).
Правящий император.[282]
Что касается второго пункта, то Чингисхан упоминается по имени лишь в эдикте Мункэ – т.е. в образце формы императорских писем, рекомендованном Великой Ясой. Я убежден, однако, что как в письме Гуюка, так и в послании Мункэ, Чингисхан упоминается без открытого произнесения его имени. В письме Гуюка он назван «Высший Хан» (Далай-Хан). Вставка Пеллио (в его французский перевод) слова «мы» (nous), предшествующего титулу, не только излишня, но и вводит в заблуждение, поскольку она делает титул применимым к правящему императору (Гуюку), а не к основателю монгольской нации (Чингисхану), как, я уверен, должно быть. Заключительные слова, «повелеваем»(notre ordre), относятся к правящему императору; в эдикте Мункэ соответствующая фраза звучит: «Это вам сказанное»; в письме Мункэ: «Это – слово Мункэ-хана».
Два отличных друг от друга элемента персидского варианта письма Гуюка (Высший Хан и монгольская нация) слиты в латинском переводе письма Мункэ, осуществленном Рубруком: «Великий мир монголов».В монгольском варианте мы можем принять фразу как звучащую: «великий хан всех монголов». Очевидно, что в монгольском типе мысли монгольская нация метафизически связана с Чингисханом, как ее основателем. В шкале власти Чингисхан, как Сын Неба, является промежуточным звеном между Небом и правящим императором. В качестве Высшего Хана монгольской нации он – направляющий дух Монгольской империи.
277
Хара-Даван, с. 33-35. Согласно А. де Смедту и А. Мостерту, Dictionnaire monguor – français (Pei-ping, 1933), p. 41, далай на монгольском диалекте – дале – означает «море». У А.P. Рачина «Краткий монгольско-русский словарь» Москва, 1947, с. 63, даны два значения слова «далай»: 1) море; великое озеро и 2) универсальный, высший (второе значение характеризуется как «историческое»). Независимо от того, конкретное ли значение «море» или абстрактное («бесконечный», «универсальный») является первоначальным, очевидно – по крайней мере, с моей точки зрения, – что в письме Гуюка слово используется в абстрактном смысле. Можно добавить, что в «Тайной Истории» (разд. 280) Угэдэй именуется «Далай Каган». Хэниш переводит этот титул как «Правитель Мира» (Weltherrscher). Ф.В. Кливс комментирует, что здесь «слово „Welt“ эквивалентно ‘Oceanique’ y Пеллио, и я бы сказал, что это более понятно читателю»; смотри рецензию Кливса на немецкий вариант «Тайной Истории» Хэниша, HJAS, 12 (1949), 533.
282
В то время как в латинском переводе писем хана, отредактированном христианами, он именуется «Сыном Бога», старомонгольская формула должна была быть «Данный Богом». Следует вспомнить, что в таблицах власти Чингисхана он именуется по-китайски «Тьен-тьце», и Тору Ханеда переводит это как «тот, кто дан Небом» или «Дарован небом» во французском варианте, МТB, 8, 87. В более поздний период с распространением ламаизма среди монголов Чингис был, конечно, называем монголами Сыном Неба. На церемониях «Открытия Печати» по монгольским культовым датам в обращениях к местным князьям обычно упоминали «несравненного сына Неба, могущественного суту Чингисхана». См.: A. Mostaert «L’Ouverture du sceau», p. 321.