И вот, начинается дождь. Вначале совсем небольшой, дразнящий своими микроскопическими каплями, приятно увлажняющий лицо. Он становится всё сильнее и сильнее, постепенно превратившись почти в ливень, и хотя я уже бегу в обратном направлении, до нашего отеля всё ещё очень далеко. Мои волосы, ветровка и джинсы совсем промокли, холодный морской ветер насквозь продувает одежду, море взбеленилось и вместо благоговейного восторга теперь внушает страх. Погода и природа так сильно, очевидно, разозлились на меня за мои грехи, что решили одновременно и утопить, и заморозить. Только я не могу понять, что именно грех, а что правильный поступок, где правда, а где ложь, как мне поступить? Что важнее: любящее сердце Алекса, который жаждет меня так, как никто и никогда не жаждал, или моя семья, которой я дала своё слово, что буду заботиться и любить до конца своих дней?
Я лечу со всех ног, замёрзшая до такой степени, что меня совершенно уже трясёт, хотя, может быть, эта тряска вовсе и не из-за холода. Обегая по каменной смотровой дорожке очередную выступающую в море скалу, я буквально врезаюсь в Алекса. И это какое-то сказочное волшебство, потому что я мгновенно попадаю в кокон безопасности, нежности, заботы, укрываюсь в нём и от этой стихии, и от собственных не менее разрушающих мыслей, прижимаюсь к его груди, разгорячённой от бега, ведь он тоже бежал, стремясь поскорее меня найти, отогреть, успокоить, защитить.
Я жадно поглощаю его тепло и запахи, уткнувшись носом в вырез футболки, прижавшись губами к коже и волосам на ней, испытывая ощущение, близкое к оргазму. Этот момент моей жизни уникален по степени взвинченности эмоций, это пик моей чувственности, растворение в желаниях.
Я даже не заметила, как Алекс содрал с меня ветровку, ставшей из-за влаги второй кожей, и одел в свой тёплый батник - тот самый, который я не решалась накинуть на свои плечи утром. Но и это не всё: он принёс ещё и свою непромокаемую куртку, которую уже натягивает на меня поверх батника. Закончив переодевание, мой спаситель не спешит со мной обниматься - тащит, держа за руку, в направлении нашего отеля. А я безумно жажду его объятий и хочу согреть, ведь он уже весь мокрый сам, оставаясь лишь в своей бирюзово-серой футболке. Я бегу за ним и думаю о том, что мой муж никогда бы этого не сделал - не побежал бы меня искать, гонимый заботой о моём здоровье. А ведь Алекса, как выяснилось, когда мы прибежали в наши апартаменты, больше всего заботило именно это: никаких нежностей, только строгие указания раздеться и нырять в горячую ванну, которую он уже начал набирать для меня. Пока я отогреваюсь в воде, Алекс уходит забирать Алёшу, оставленного под присмотром хозяйки отеля. Он всё предусмотрел: наличие порученного ему ребёнка не стало препятствием в стремлении облегчить участь глупой, но так любимой им женщины.
Но даже это не убедило меня. Иногда мы, взрослые вроде бы люди, слепы как новорожденные котята. Чужой отрицательный опыт, навязанное мнение, нравоучения как близких, так и совершенно безразличных, чужих нам людей, неумолимо застят наши глаза, не давая увидеть то, что прямой и самой короткой дорогой могло бы привести к безграничному счастью. То, что было уготовано нам судьбой, продумано и подарено кем-то свыше.
[1] Так сами испанцы называют свою страну.
ГЛАВА 8. День Рождения
Coldplay For you
Сегодня двадцать пятое ноября - День Рождения Алекса. Мы не договаривались встречаться, и он даже не в курсе моей осведомлённости о том, что сегодня ему исполняется двадцать шесть лет. Я знаю, как его поздравить: мне не нужна подарочная упаковка и цветы - у меня есть моя записная книжка с рецептами.
Мне не известно, дома ли он, но это и не важно, потому что со мной мои ключи и желание поднять ему настроение. С этим у нас проблемы и серьёзные с тех пор, как мы вернулись из Испании.
Алекс открывает дверь с грустным лицом, но при виде меня его губы трогает искренняя улыбка - конечно, он рад, что я пришла. Одет по-домашнему трогательно - в свою серо-бирюзовую футболку и мягкие штаны: таким я люблю его видеть больше всего, мне нравится контраст беспечности и уюта в одежде с его природной красотой и сексуальностью.