Встаю, одеваюсь, иду к нему. Алекс уже переодет в футболку и выглядит до изнеможения сексуально из-за проступающих сквозь тонкую ткань очертаний мышц на спине, руках, из-за своих широких плеч, внушающих женщинам мысль о незаурядной силе и мужественности, из-за обтянутых джинсами идеальных в своих контурах и объёме ягодиц, от созерцания которых живот просто скручивает, из-за своих волос, которые слегка завитыми прядями уже полностью скрывают его шею, из-за босых ног, которые тоже сексуальны, и одна из ступней стоит вертикально, опёршись на другую.
Алекс, похоже, понятия не имеет, о том, что со мной происходит в эту секунду - старательно чистит и режет фрукты, укладывая их на плоское стеклянное блюдо, и одновременно что-то готовит. Присматриваюсь - это устрицы! Они уже политы каким-то соусом в чёрной пластиковой одноразовой кастрюле и разогреты в микроволновке. Это полуфабрикат, гениально придуманный для тех, кто любит лакомиться, но не умеет готовить. На большом стеклянном столе разложены пакеты с незнакомыми мне продуктами, французские багеты, сыры, круассаны в корзинке, картонные коробки с причудливыми пирожными. Похоже, к моему приезду Алекс готовился.
Yoste - Haku
Я подхожу тихо, обнимаю его со спины.
Да, обнимаю! Потому что моя гордость и холодность давно проиграли решающую партию моей сексуальности. С недавних пор она не только есть у меня, но и уверенно перенимает бразды правления в свои руки.
Алекс разворачивается и, улыбаясь, нежно обнимает в ответ, долго не может отпустить, зарывается носом в мои ещё влажные волосы и говорит:
- Ты перестала пахнуть собой, так сладко было нюхать тебя в аэропорту, обязательно было мыться так сразу?
- Я думала, мы не будем откладывать наше основное занятие на потом, а как обычно займёмся им сразу. Но ты, я смотрю, увлёкся тут не на шутку!
Алекс смеётся, намеренно целует меня не в губы, а в щёку, говорит:
- Должен же я накормить тебя!
- А меня в самолёте накормили!
- Но если ты поешь ещё, тебе это будет только на пользу!
- Разве?
- Конечно! Смотри, какая худая!
- Понимаю, ты хочешь сделать меня толстой...
- Вы, женщины, похоже, мало что понимаете в своей же женственности! Прямо оголтело одержимое увлечение худобой, чрезмерной, я бы сказал!
- Специфическое у тебя мнение, замечу.
Waves by Mattia Cupelli
Но его тёплые руки уже у меня на талии под халатом, по бокам, а у меня это особенная зона, его прикосновения в этом месте всегда имеют последствия, он это чувствует и тут же их убирает, и я... я снова не понимаю, что происходит? Нет сомнений, что он хочет меня - его темнеющий взгляд я уже ни с чем не спутаю, но видно же, что этот горячий мужчина, упорно себя сдерживает, как тогда в Испании, когда я выяснила, что секс и алкоголь в неумеренных количествах несовместимы.
Но сегодня мы не пили, так в чём же дело?
Садимся за стол, едим, Алекс не сводит с меня своих тёмных глаз, улыбается, пытается шутить, но у него не слишком гениально это выходит, и я чувствую напряжение. Наконец, он приносит два изящных бокала и наполняет их белым вином, а я думаю: «Ну давай, ещё и напои меня, а потом займёмся тем, что станем ждать, пока протрезвеем!»
Сам Алекс почти ничего не ест, а вино лишь пробует. Я пытаюсь повторять за ним и нарываюсь на замечание, что он старался, а я обижаю его своим плохим аппетитом, но моя незаурядная сообразительность как всегда находит, что ответить:
- В самолёте очень сытно покормили, и я пока ещё не голодна.
Не перестаю мысленно вопрошать небеса, когда же эта пытка закончится? Я хочу и при том сильно, так отчаянно, что скоро уже наброшусь на него сама.
А ведь я никогда такой не была: он сделал ЭТО со мной, сотворил и теперь измывается. Как? Как сказать ему, что у меня всё ноет внутри, стонет, нет, изнывает от желания слиться с ним? Как вообще женщина может признаться в таком и не опустить себя?
Поэтому я молчу.
Наконец, Алекс уходит в душ, предупредив, что убирать не нужно, он сделает это сам. Ага, как же! И я буду ждать, пока Их Сиятельство Чистоплотность наведёт порядок в своей кухне? Конечно, убираю всё сама. Жду.
Алекс выходит, его бёдра замотаны в полотенце, глаза темнее некуда, он серьёзен, а это уже говорит о неотвратимом приближении того, чего я так жажду. Нарочно кладу голову на его подушку, он ложится рядом, но не обнимает меня, а смотрит в глаза. Я в полнейшем недоумении: что он делает?
Но моя роль очень маленькая в этом спектакле, главная всегда принадлежит ему, и у меня нет ни малейшего желания что-либо менять: во-первых, в сравнении с ним, я знаю слишком мало о сексе, можно сказать почти ничего не знаю, я - младенец в этом вопросе, а Алекс не то что знаток, он эрудит, если бы за сексуальные умения учредили научную степень, этот парень получил бы её первым. Во-вторых, я до ужаса боюсь сделать что-нибудь не так, ведь Алекс однажды уже убрал мои руки со своей головы. Больше я к ней притрагиваюсь, но как же хочется! И ещё в постели у нас возможна любая поза кроме той, когда женщина сверху, и это под давлением его незаурядного мастерства в вопросах интима наталкивает на очень глубокие и тревожные мысли. Я почти ничего о нём не знаю, он никогда не рассказывает о себе много: может лишь поделиться обрывками отдельных событий, которые, по сути, маловажны. Замечая все эти особенности, соединяя их в единое целое, я ощущаю множество скрытых в нём тайн. Уверена, Алекс прячет намного больше, не только истинную причину своей неприязни к любованию его обнажённым телом.