- Ну, и сколько ты уже тренируешь себя?
Он бросает быстрый вопросительный взгляд, но не отвечает - возвращается к своему бокалу с белым вином.
Я с улыбкой настаиваю:
- Как долго твоя воля не сдаётся?
- Мы можем об этом не говорить? - вскидывается, но даже резкость в его исполнении выглядит лаской, настолько это мягкий в общении человек.
- Хорошо, я не буду. Извини.
Делаю глоток белого вина - оно изысканно в своём аромате и вкусе, выгодно отличается от наших вин тем, что алкоголь практически не ощутим, поэтому его букет раскрывается ярче и глубже. Я получаю удовольствие от вина, немного прикрыв глаза и сложив губы трубочкой. Алекс смотрит на меня как парализованный, выглядит так, словно окончательно потерял с таким трудом удерживаемый контроль над своим самообладанием. Я помню: мои губы это то, что возбуждает его больше всего.
Моё сердце наполняется неподдельным состраданием, потому что выглядит мой бог секса действительно жалостливо. А страдалец, тем временем, не отрывая своего взгляда от моего рта, внезапно признаётся:
- Два месяца...
- Верится с трудом! - отвечаю я, а он мученически отворачивается.
Нам приносят еду: Алекс ковыряет вилкой улитку, набитую чем-то противно зелёным, но так и не прикасается к ней, делает глоток вина и спрашивает, долго ли я буду есть. А я отвечаю, что долго, ведь у меня огромный стейк в яблочном сиропе - настоящее кулинарное произведение искусства. Я медленно расчленяю его на кусочки и поглощаю их также неспешно, наслаждаясь вкусом и закатывая глаза.
Алекс на меня не смотрит, уставился в окно, за которым из-за темноты ничего не видно, кроме мелькающих белых и красных огней пролетающих мимо авто.
А моей опьяневшей голове теперь ещё и хочется поговорить о жизни:
- Знаешь, а я против вегетарианства. Ну вот, зачем нам, плотоядным, отказывать себе в удовольствиях? У нас ведь и так их не слишком много, а жизнь такая короткая!
И вот тут меня пронзает свирепо-похотливый взгляд. Я понимаю, что от бастионов уже ничего не осталось, глубокий ров пересох - я на подступах к цели.
Но воля Алекса железобетонна: его взгляд зафиксирован на полном дорогого белого вина бокале, блюдо нетронуто и одиноко страдает от бесцельного ковыряния вилкой.
Imagine Dragons Radioactive
Думаю: надо развлечь бедолагу. Отрезаю кусок телятины покрупнее, обмакиваю его в яблочный соус и говорю:
- Не хочешь попробовать стейк? Уверена, он намного вкуснее твоих зелёных улиток!
Алекс поднимает глаза - в них мука. Я открываю свой рот и беспощадно соблазнительно отправляю в него кусок телятины. Человек-скала заворожено за этим наблюдает, уже даже не пытаясь отвлечься окном, а я медленно и грациозно поднимаюсь, подхожу к нему, беру за подбородок и передаю кусок мяса. Конечно, наши губы при этом соединяются плотнее некуда.
Мог ли он отказаться? Конечно, нет. С моей стороны это был нечестный и беспроигрышный ход, ведь всё, что касается моего рта - мощнейший стимулятор буйной сексуальной энергии моего неординарного любовника. А вот Даосские учения, скорее всего, об этом не знают, и Аюрведа не ведает.
Моя диверсия сражает Алекса окончательно: он вскакивает, бросает на стол деньги, хватает меня за руку и тащит к выходу. Мы буквально запрыгиваем в машину, припаркованную в относительно тёмном и безлюдном месте, причём от нетерпения трясёмся оба.
Спинки сидений одновременно плавно опускаются - у Алекса всегда дорогие машины. Его губы страстно, жадно, несдержанно терзают меня, мне даже кажется, он слегка укусил моё бедро, но не причинил боли, а только распалил ещё сильнее. Когда его руки лихорадочно стягивают моё платье и обнаруживают отсутствие белья, из него вырывается даже не стон, а глубинный мужской рык.
А я внутри себя торжествую! Все запущенные ракеты попали в цель: сдержать этого самца уже невозможно. Его руки на моей талии, мои ладони - на его могучей, горячей, сексуально разрисованной чёрными волосами груди. Он толкается в меня и делает это страстно, голодно, а я будто по глотку утоляю невыносимо мучавшую меня до этого момента жажду.
Алекс не ищет моего взгляда, он вообще даже не смотрит - его глаза сожмурены, брови соединены треугольником, сморщен лоб. Вот он запрокидывает голову назад, закусив губу, и ускоряется. Ничего более сексуального я ещё не видела - настолько много искренности и полного поглощения мужчины близостью - он весь в ней, целиком, и телом, и мыслями, и каждой своей клеткой. Наконец его слегка припухшие губы рисуют страстное «О», но он запрещает звериному, подозреваю, рёву вырваться из себя - с силой закусывая нижнюю губу, но скрыться ему не удаётся, ведь я уже чувствую длительную интенсивную пульсацию внутри себя. Всё накопленное за два месяца семя наполняет меня до отказа своей энергией и удовлетворением.