Я вижу, что и у Марка глаза увлажнились, но он усилием воли умудряется быстро заглушить эмоции. А я уже буквально в истерике от услышанного говорю:
- А каково, ты думаешь, мне будет тратить его деньги, зная, что его самого уже нет?! Больше совсем нет! Да пусть они сгорят лучше эти его деньги, я не прикоснусь к ним, и так и знай: даже если ты ему скажешь, и он что-то там изменит, я откажусь от всего официально. Так что нет никакого смысла в том, чтобы дёргать его и тревожить с этим идиотским вопросом!
- Хорошо, Лера. Тебе виднее. Не хочешь денег, живи как раньше жила. А другие пусть тратят и наслаждаются сытой и обеспеченной жизнью, подаренной им Алексом, твоим между прочим Алексом. Он был и оставался всегда твоим. Ты иногда бываешь настолько упёртая в своей правильности, что не замечаешь, насколько гигантские глупости совершаешь. Вот я, например, чётко вижу, что ты любишь его, и так же чётко я знаю, что и он все эти годы любил тебя, тогда скажи мне, почему же вы не вместе? Почему не дарите счастье друг другу? Не рожаете совместных красивых детей? Почему живёте каждый своей по-своему убогой жизнью? А я тебе отвечу: потому что когда-то ты вот точно также слишком яростно стояла на своём правильном, с твоей точки зрения, решении! Подумай об этом, у тебя сейчас полно времени, чтобы думать, он ведь совсем уже потерял всякие признаки жизни, с ним уже действительно не о чем говорить. Спустись уже с небес и посмотри правде в глаза хотя бы раз в жизни!
- Я уже живу в новом и большом доме, который построили мы с мужем вместе, и всё у меня хорошо и дети красивые. Может я и совершила тогда ошибку, но у меня были свои причины, тебе их не понять. А сейчас просто не трогай его с этим завещанием, не унижай его, не обижай! Дай людям самим решать такие вопросы. Мне сейчас виднее, а не тебе, что каждому из нас на самом деле нужно.
{Tom Odell - Grow Old with Me}
После ухода Марка я привожу себя в порядок и поднимаюсь к Алексу. Он лежит на животе в своей огромной спальне, одетый в тёплый тёмно-синий батник, на голову накинут капюшон. Спрашиваю:
- Ты зачем оделся? Замёрз? Принести тебе одеяло потеплее?
- Нет, я выходил на террасу подышать.
- В одном только батнике в такой холод? Тебе мало одной пневмонии?
- Я совсем ненадолго выходил.
- Как ты встал, сам?
- Нет, Марк помог.
- Смотри, тут Марк оставил документы, на которых нужна твоя подпись. Давай я помогу тебе сесть, и ты прочти их сейчас, пока не спишь, потому что он завтра за ними заедет, и я не хочу потом специально тебя будить, хорошо?
- Хорошо. Но я всё сделаю сам.
И он действительно поднимается и садится сам, опирается спиной о спинку кровати, берёт документы и начинает читать. Я радуюсь тому, что дела наши не так уж и плохи, как стращал Марк.
Иногда Алекс поднимает на меня глаза и очень странно смотрит, будто что-то хочет сказать, но никак не решается. Я пытаюсь ему помочь:
- Говори! Что ты хочешь мне сказать?
- Я... просто... спасибо, что помогаешь.
- Да не за что, - отвечаю, но чувствую, что он и не это вовсе хотел сказать.
Алекс погружается в долгое чтение, что-то чёркает на бумаге. Внезапно склоняет голову и закрывает глаза рукой. У меня внутри всё обрывается: если у него проблемы со зрением, это может говорить только об одном - метастазах в мозг, и это уже конец.
-Ты плохо видишь, Алекс? - мягко спрашиваю.
- Нет, просто голова кружится, - отвечает он.
Из меня предательски вырывается выдох облегчения, и мы оба понимаем почему - Алекс снова смотрит на меня, и смотреть ему как будто действительно тяжело.
- Давай я почитаю их тебе вслух? А ты потом просто подпишешь?
- Давай.
И я читаю, а он слушает, но не просто слушает, а правит буквально всё, и со всеми его правками я, экономист и финансовый аналитик, полностью согласна: и неустойка слишком высокая, и график оплаты слишком растянут, и пеня не 0,1% должна быть, а 0,01% за каждый день просрочки, согласно общепринятой практике, и так далее и тому подобное. Я правлю и улыбаюсь широко и счастливо, потому что несмотря на болезнь, слабость и бесконечно вводимую в кровь химию, на облучение, невзирая на постоянные обмороки и тошноту, голова его работает превосходно, а это означает, что Тони прав, он живой и здоровый внутри, а тело его ослаблено тяжёлой пневмонией и агрессивным лечение, но рак ещё не добрался до мозга, а значит, придёт время, и мы победим!