Наверное, по испытываемым тогда ощущениям, Мира это тоже чувствовала и понимала. Понимала, что я не стремился сделать из неё красавицу. Исходя из той же пудры, которую я нанёс на её кожу (и даже не на всё лицо) в слишком большом количестве, не собираясь ту равномерно размазывать по всем нужным в таких случаях участкам лица. А уж как я стал чуть позже применять контурный карандаш и тени, оставив ярко-красную помаду на закуску. Часть её красивых пухлых губок, к слову, я тоже обильно припудрил и сильно уж осветлил.
И, да, я знаю, о чём ты хочешь меня спросить. Нравилось ли мне всё это? Возбуждался ли я от подобных манипуляций с чужим лицом и что в те минуты рисовал в своём извращённом воображении.
Скажу сразу, это действительно весьма интимное состояние и до безумия возбуждающее. Вопрос в другом. Понимала ли это Мира? Вспоминала ли схожие моменты из своей бурной подростковой жизни, когда игралась в докторов или нечто схожее с друзьями-соседями по подъезду? Или же просто сидела передо мной в парализованном оцепенении, в ожидании то ли худшего, то ли нечто более крышесносного?
Но одно сказать точно о том часе могу с уверенностью даже сейчас. Подобные моменты на самом деле сближают, вызывая те самые исключительные ощущения, которые могут возникнуть только между близкими людьми. А физическая близость (не обязательно половая) запускает именно незабываемое восприятие от двухстороннего тактильного контакта. Даже если они обильно сдобрены зашкаливающим страхом с одной из сторон.
Да, я держал Мирославу подле себя насильно и против её воли. Бил и принуждал к нужным мне действиям с помощью слов, но ничего плохого при этом не делал физически. Даже наоборот, едва ли не буквально гладил её по головке и всячески приручал к своим рукам, пальцам и близости. Почти классика жанра в дрессировке животных.
Не говоря о том факте, что жертва сама являлась далеко не податливой и на всё согласной тихоней, исподтишка наблюдающей за всеми моими манипуляциями и общим поведением. Возможно даже ожидая более подходящего момента, чтобы меня укусить или чем-то штырнуть, а может и узнать, где же находится моя ахиллесова пята.
- Значит, я для тебя в этом плане далеко не первая, да? Хотя назвать тебя знатоком «своего» дела тоже не поворачивается язык. По крайней мере, я не первая, с кем ты экспериментируешь и открываешь для себя новые горизонты собственной ебанутости.
- Более точного психологического портрета и не опишешь.
Очередная попытка меня уколоть едким замечанием вызвала уже предсказуемый циничный оскал на моём невозмутимом лице. А поскольку я не владел в своём тогдашнем жизненном арсенале дипломом профессионального стилиста с соответствующими навыками и имел лишь поверхностные представления по косметическому макияжу, то и мои художества с лицом Мирославы охватили по времени не так уж и много возни. Пудра, обильные тени, густо подведённые глаза и брови (больше напоминавшие грим Эрика Дрейвена из «Ворона»), не особо много туши и… Финальная стадия – помада. Её я припас напоследок, взявшись за тюбик кончиками пальцами так, будто это была очередная толстая кисточка.
- Надеюсь, подобным бодиартом ты занимаешься со своими пассиями не каждый божий день? – то, что Мира при этом не рвалась к зеркалу и явно не стремилась полюбоваться конечным результатом моей абстрактной живописи, говорило о её трезвой оценке всей ситуации в целом очень многое.
- Всё зависит от моего настроения и куда в следующий раз меня захочет завести моя непредсказуемая ебанутость. А вообще… Можешь считать подобную сублимацию с моей стороны наименее безобидной отбитостью. Как правило, мои бурные фантазии имеют более обширные границы и охватывают куда больше перспектив с имеющимися для их реализации финансовыми возможностями. И будь добра, Мира. Постарайся сейчас ничего не говорить и не шевелиться. Ты же не хочешь, чтобы я начал всё сначала? Хотя, какого хера я тут с тобой цацкаюсь? Ты же моя сучка. А чтобы сучка была покладистой, её нужно правильно дрессировать. И отнюдь не одними только пряниками.