– Смотрите под ноги, Янссенс, вы мне нужны.
Ошарашенная, она уставилась на неожиданно открывшуюся дыру в земле, на свою ногу, по колено испачканную в грязи и прелых листьях. А еще… в ушах стучала кровь, и горло неожиданно перехватило от волнения. От прозвучавших слов и оттого, как не сразу, будто нехотя, отстранился Деккер.
– Кажется, мы нашли то, что нужно, – заметил он.
Алис кивнула, отряхиваясь, снова подняла чемоданчик, пытаясь скрыть неловкость. Она все еще чувствовала это прикосновение. Его сильных и уверенных рук. И почему-то это не вызывало неприятных ощущений. Черт, наоборот. Она вдруг поймала себя на мысли, что в этот момент как будто почувствовала себя… защищенной?
Осмотрев провал, Алис махнула рукой:
– Вот в том направлении. Да, как раз уклон. Отлично.
Первым кости заметил Деккер – там, где со склона лощины недавно сошла земля.
– Янссенс! – Он указал на что-то белое, торчащее из земли.
«Что-то» оказалось крестцово-подвздошным суставом.
– Отличная работа, Деккер! – вырвалось у нее.
Это было неуместно: в конце концов, именно он руководил расследованием, и Алис прикусила язык, ожидая, что сейчас ей укажут на место. Но инспектор вдруг осклабился, как будто даже довольно, обнажив какие-то почти звериные зубы.
– Начинайте тут. Я отправлю остальных искать хранилище Боумана, это должно быть недалеко. Матье тут все оцепит. Что-то еще?
Алис посмотрела в хмурое небо.
– Может понадобиться тент. И прожекторы, если работа затянется. Они в большом кофре, вы клали в багажник.
Он кивнул и направился к машине.
Алис натянула свой костюм, достала из чемоданчика маркеры, взяла фотоаппарат… вздохнула, глянув по сторонам, прежде чем приступить к работе. И вздрогнула.
Что-то блеснуло.
Справа, в глубине леса, сквозь листву. Отчетливо блеснуло.
Черт.
Объектив? Бинокль? Оптический прицел? Внезапно ей очень захотелось, чтобы Деккер поскорее вернулся.
Когда он пришел с кофром, девчонка уже успела выкопать несколько костей, которые аккуратно разложила на куске полиэтилена.
«Отличная работа, Янссенс», – подумал он, вспоминая их… совместное озарение?
Черт подери, как давно он не испытывал этого чувства товарищества, не делил с кем-то горение интересным делом. Как давно он вообще не горел чем-то, кроме ненависти: к Жану, к себе, к своей жизни, сложившейся именно так; ко всем, кто был замешан в той истории…
Девчонка обернулась, услышав его шаги, и Марк уловил ее странную нервную возбужденность.
– Тут… я думаю, за нами следят. Когда вы ушли, в лесу что-то блеснуло. Как будто бинокль или объектив.
– Где?
Она показала рукой направо, и Марк тут же встал с той стороны так, чтобы закрыть ее собой. Огляделся. Разумеется, ничего не увидел, но мысль, что девчонка будет тут одна без присмотра, ему не нравилась.
– Я останусь с вами. Уступим Шмитт возможность найти тайник Боумана. Здесь лежит весь скелет?
– Вероятно. – Она кивнула, явно успокоившись оттого, что он будет рядом. – Но некоторые кости все равно могут быть утрачены.
– Что-то уже можете сказать?
– Это точно женщина. – Янссенс указала на тазовые кости. – Но это пока все.
Марк кивнул.
Оставалось только наблюдать за работой своей криминалистки. Ах да. И еще обед ей принести.
Неожиданно она издала какой-то звук: удивленный и довольный. Опять прозвучавший на удивление сексуально. Марк отогнал ненужные мысли, шагнул ближе. Нашла что-то? Точно. Девчонка, поставив маркер и щелкнув камерой, извлекла из раскопа нож с синеватой ручкой, показала ему.
– Орудие убийства? – нахмурился он.
– Возможно. – Она упаковала нож в пакет. – Вы всегда так торопитесь с выводами, инспектор?
Марк пожал плечами.
– Это пока не вывод, а всего лишь версия. Но вообще, я крайне редко ошибаюсь.
Девчонка тихо фыркнула в ответ на это заявление, явно решив, что он просто решил покрасоваться. Он усмехнулся. Если бы все было так просто…
Сунув руки в карманы, Марк смотрел, как Янссенс возится в земле, и вспомнил, как поймал ее, когда она внезапно чуть не свалилась в прикрытый прелой листвой земляной провал. И как она замерла в его руках. Не испуганно, не напряженно, а как будто доверчиво. Не пыталась вырваться, отстраниться, пока он ее не отпустил, помедлив чуть дольше, чем требовалось. Как будто вся сразу отозвалась на проявленную заботу.
Казалось, она почему-то вычеркнула сексуальность из своей жизни. Стала бояться мужчин. Смущалась из-за прикосновений, с трудом могла говорить на эту тему. Выбирала для отношений нарочито святых бесплотных старцев вроде Жана. Искала защиты, а не страсти. Неужели… насилие?