Приближался канун праздников, везде были развешаны украшения, стояли ели, трясли брюхами Санты. Это было мое любимое время. Эдвард предложил украсить дом, и я поддержала его идею. Когда он принес с чердака огромную коробку, заполненную старыми игрушками, я разрыдалась. Его глаза уже несколько дней оставались зелеными, и я поразилась, что просто не замечала, как давно воспринимала его как прежнего Эдварда.
Улыбающийся вампир передо мной быстро превратился в озадаченного мужчину, пытающегося познать причину моих слез. Я больше не могла притворяться и откладывать на потом примитивные желания. Коробка полетела вниз, но даже характерный треск разбитого стекла не смог оторвать меня от губ Эдварда, в которые я страстно впилась. Он сию же секунду ответил на мой неожиданный поцелуй, прижимая меня к своему каменному телу.
Я обхватила его шею одной рукой, другой же пробежалась по мощному бицепсу, наслаждаясь накаченными мышцами, пока вампир жадно исследовал мой рот. Его грубые ласки возбудили меня быстрее, чем я успела подумать об этом. Он поглаживал и сжимал мою талию, то опускаясь ниже, уделяя внимание моей выдающейся задней части, то возвращаясь для того, чтобы переместить руки на томящуюся от нехватки касаний грудь.
Я чувствовала, как напряженные соски терлись о мягкую ткань лифчика, и мне резко захотелось избавиться от ненужной одежды. Нетерпеливый рык Эдварда заставил внутренности сжаться в ожидании непременного наслаждения. Он вдруг остановился, внимательно глядя мне в глаза. Я тяжело дышала и чуть было разочарованно не застонала от потери контакта.
– Я слишком долго ждал, чтобы не насладиться мгновением, – ухмыльнулся он, и я захотела стукнуть его за разглагольствования в неподходящий момент.
– Если ты не поторопишься, я просто сделаю всё сама, – фыркнула я, нахально улыбаясь ему в ответ.
Чтобы Эдвард понял серьезность моих намерений, я быстро расстегнула джинсы и уже приближалась рукой к трусикам. Вампир не позволил мне воплотить задуманное, перехватывая мою ладонь и удачно располагая ее на своих штанах там, где ему больше всего хотелось почувствовать мои прикосновения. Я поддалась, и уже вскоре мы лежали обнаженные на новом ковре у горящего камина. Мои опасения, что он как-то может навредить мне, улетели в бездну, когда я в полной мере ощутила его осторожные движения, сквозящие намерениями не причинить мне вред, а подарить удовольствие.
Я купалась в его близости, умеренной грубости и вместе с этим безграничной нежности, даря ему в ответ такую необходимую ласку, которой он был лишен столько лет. Наше воссоединение было бурным и ошеломило меня тем фактом, что мне было безумно комфортно в объятиях Эдварда. Его напор я встречала своим, не уступая в желании и возможности усладить его тело. Это не было простой утехой, лишь необдуманным шагом, который привел к чрезмерно приятным последствиям. Но вместе с этим было что-то большее, скрытое глубоко в моем сердце. И в данный момент чувства, притупленные голосом разума, рвались наружу.
Я целовала каждый доступный участок его тела, на что Эдвард отвечал утробным рычанием, поддерживающим мой разум в огне безрассудства. Это выражение похоти было так похоже на животных, но почему-то от этого тепло, распространяющееся внутри, лишь увеличивалось. Нами завладели первобытные инстинкты, и с непомерным блаженством мы втянулись в процесс познания тел друг друга после длительного перерыва.
Наши крики и стоны заводили сильнее, заставляя выкладываться на пределе возможностей. Пот, выступивший на моей коже, указывал на мои чрезмерные старания. Но я больше ничего не хотела скрывать от Эдварда, лишь чувства, до сих пор испытываемые к нему. Когда на фоне трещащих поленьев прозвучали кульминационные возгласы нашего удовлетворения, мои губы зажили своей жизнью, беззвучно передвигаясь, шепча лишь несколько слов.
Я люблю тебя.
Глава 11. Выбор есть всегда.
Праздники пролетели незаметно. Я не даже не рассчитывала, что мы с Эдвардом вернемся почти что к прежнему образу жизни. После той роковой ночи он не дал мне ни малейшего шанса вновь закрыться от него, да я и не горела подобным желанием. Мы официально снова были вместе. Несколько дней назад я не поверила бы, что могу иметь отношения с вампиром, но это уже был не тот монстр, похитивший меня пару месяцев назад.
Эдвард менялся у меня на глазах. Он прилежно пил кровь из пакета или приносил домой огромного волка или лису про запас. Сначала я разоралась при виде брыкающихся хищников, но вампир соорудил им клетки, так что у него под рукой всегда была шея, которую он мог бы укусить. Кстати, об укусах… Я с удивлением обнаружила, что мне действительно очень хотелось снова почувствовать клыки в шее. Эдвард оказался прав: это затягивало. Но я боялась его об этом попросить.
Вампир всё время проводил дома, читая или лазая во Всемирной паутине. Он учился. Я отчетливо помнила жажду знаний Эдварда-человека, оказалось, что став вампиром, она усилилась. К тому же его возможности стали безграничными. Его радужка уже долгое время сохраняла зеленый цвет, и я с ужасом вспоминала те времена, когда там царил мрак.
Мне не хватало работы. Я не придавала значения тому, какое место журнал занимал в моей жизни. Летучки, разгромные и невероятные материалы, Эммет с фотоаппаратом… Я скучала. Но Эдвард не знал об этой тоске. Зато знал Джаспер. Удивительно, но мы стали приятелями. Он полностью изменился за такое короткое время, что я просто не узнавала его. Эдвард не обращал на мужчину внимания, тревожа его лишь в крайних случаях, даруя ему почти что свободу действий. Мы много разговаривали, но он так и не рассказал мне об Элис, говоря, что еще не время.
Я ждала. Каждый день, выходя на улицу, мной завладевал страх. Я боялась, что меня найдут, заберут у Эдварда, и тогда он выйдет из себя, снова превращаясь в монстра. Я не могла этого допустить, так как всё еще любила этого мужчину. Свои чувства я по-прежнему держала в себе, находя им отклик в занятиях любовью. Я не знала, чувствовал ли он это, но улыбка Эдварда всякий раз заставляла сердце замирать в груди.
Я хотела защитить его, поэтому купила парик. Теперь, отправляясь за продуктами, я становилась блондинкой. Эдвард хмурился всякий раз, видя мою искусственную шевелюру. Он понимал для чего этот маскарад, но ничего не говорил мне. И я была очень благодарна ему за то, что вампир позволял мне заботиться о нем.
Я каждый день задумывалась о продолжительности подобных отношений. Эдвард так и не признал свои ошибки, по крайней мере, вслух о них не говорил. Фактически я всё еще оставалась его пленницей, но больше не вела разговоров о выборе, так как уже жила с ним по собственной воле. Мы снова делали ошибки, но не желали обсуждать их, прикрываясь указанными ролями.
Я жалела о том, что сбежала, не выяснив всё до конца. Ситуация, в которую я попала несколько лет назад, казалась мне тогда невообразимо чудовищной. Но я была слишком юна, для того чтобы мыслить рационально и взвесить все за и против. Я предпочла легкий путь и сейчас расплачивалась за свой выбор. Пусть через столько лет, но мы пришли к той судьбе, что Эдвард пророчил нам. Сейчас я поддерживала его. Но что будет через десять лет? Я не хотела загадывать так далеко.
– Сделать тебе горячего шоколада? – спросил Эдвард, вдруг появляясь рядом со мной и заставляя вскрикнуть от испуга.