10а? Черт возьми, где она? Какая разница между ней и 10б? Платформы со второй по шестую были на виду, и Джон полагал, что он в состоянии вычислить, где находятся первая, седьмая и восьмая. Однако местонахождение 10а оставалось для него полнейшей тайной, — по крайней мере, этот номер не значился ни в одном из станционных указателей.
Джон закинул за плечо сумку, сунул в карман бумажник и ринулся в направлении, которое счел наиболее вероятным, пытаясь на бегу вытащить из пачки сигарету. Он был удивлен, обнаружив, что платформа 10а была не той, от которой, как он думал, отъезжают микроавтобусы; на самом деле она оказалась сразу за углом, а в дальнем ее конце пыхтел поезд. Двери его были гостеприимно распахнуты, готовые принять таких, как он.
Он вскочил в него ровно в 3.30, после стремительного броска вдоль платформы. Едва успев сделать пару затяжек, он вышвырнул за дверь недокуренную сигарету.
В вагоне было темно, свет не включался — не то из нелепой экономии, не то из-за неисправности. Приятной новостью явилось то, что людей в поезде было гораздо меньше обычного. Один из столиков полностью оккупировали мужчины, которые спали на нем, подложив под головы руки, за многими другими сидело по одному пассажиру. Это означало, что Джон мог рассчитывать на сдвоенное сиденье — Святой Грааль для путешествующих на поезде. Ему придется сесть напротив кого-то, но это можно пережить.
Его выбор пал на столик неподалеку от тех мужчин — на случай, если они вдруг все разом проснутся и поднимут крик. Забросив сумку на полку, он плюхнулся на сиденье у прохода и принялся направлять в сердце срочные умиротворяющие послания. Он не намерен был в ближайшее время, да и вообще когда-либо, устраивать подобную гонку.
Работа. Проклятая работа. Работа. Почему люди должны работать? Разве в мире и без того мало невзгод? Если бы не полная неспособность Кэролин усвоить основы компьютерной грамоты, помноженная на ее ослиное упрямство не слышать ни единого сказанного Джоном слова, даже когда она сама обращалась к нему за помощью, он мог быть на станции еще сорок минут назад. Он спокойно выпил бы латте[78] и не страдал бы от безмолвной ярости к медлительной старухе в кассовом зале, которая возилась с его кредитной карточкой.
Он мог спокойно выкурить сигарету. Может быть, даже не одну. Ехать в Кембридж недолго. Не в пример тем поездкам, где вынужденное воздержание от никотина убивает его. Но вот чего не понимают некурящие, так это того, что нет ничего хуже, чем сказать человеку, что он не имеет права курить, отчего поневоле, уже по-настоящему, захочется побаловаться сигареткой.
По правде говоря, вины Кэролин в этом не было, в самом деле не было — компьютеры за работой не очень-то любят кого попало. Даже Джона, а уж он-то всегда с ними ладил. Во всем виноват Эгертон, поскольку именно он настоял на том, чтобы компания получила эту систему вопреки полуквалифицированным советам (главным образом Джона).
Эгертон, офис-менеджер с названием должности в десять слов, был большим знатоком по части откапывания проблем, однако не годился ни на какую черновую работу, когда требовалось в этих проблемах разобраться. Его участие в том, что называется «выковать решение», ограничивалось тем, что он торчал с тобой рядом, уперев руки в бедра и нахмурив брови с таким видом, словно в одной из отдаленных колоний, за которую он чувствовал личную ответственность, разразилась война… Хотя иногда мог рявкнуть что-то в порядке предложения, от неуместности которого Джон так и застывал с открытым ртом.
Джон никогда не понимал, как, занимаясь связями с общественностью, можно отвечать за компьютеры, однако каким-то образом всегда получалось так, что именно он накликал в работу всякую чертовщину. Каждый раз повторялось одно и то же. Стоило ему зацепиться за какую-нибудь мелкую проблему, как тут же обнаруживалась другая, которую следовало решить в первую очередь. Та вовлекала его в очередные, из ничего возникавшие проблемы, ответвления неразберихи, пока он неожиданно не увязал по горло в горечи, обволакивающей внутреннее ядро необъяснимости, отчего его собственная работа не двигалась… И вот он едва не упустил этот проклятый поезд. Снова.
Возможно, как всегда говорила Деб, пора было ему научиться посылать людей подальше. Может быть, даже была причина взять на вооружение «Говори коллегам „отстаньте“» — уик-энд в Слау[79] стоимостью 395 фунтов плюс налог на добавленную стоимость (включая легкие освежительные напитки).
С другого конца платформы донеслось невнятное завывание, предположительно исходившее от службы охраны, и поезд зашипел, зашатался, потом стал медленно отходить от станции. Как всегда, глядя на уплывающие назад монументальные колонны и бетонные плиты, Джон почувствовал облегчение: сесть в отправлявшийся из Лондона поезд было все равно что оставить позади дурной сон.