Медсестра перевела взгляд на Морана, с секунду наблюдая за его реакцией, после вышла из палаты, притворив за собой дверь.
Их разделяли два года, а теперь всего лишь два шага, две секунды и вот… Почему он не нашел Мориарти раньше? Два чертовых года Джим был один, раз за разом раскалываясь о границы своего разума, запертый в собственном теле.
— Джеймс, — низкий голос, до краев наполненный горечью.
Моран сел на больничную кушетку рядом с телом. Пальцы заскользили по изуродованной коже лица, бережно зарылись в волосы, словно боясь сломать то, что уже и так давно сломано. Сжимая руку босса, Бастиан коснулся губами обрубка пальца, как тогда. Он помнил, как прижимал Мориарти к полу, и ребра белоснежными сколами костей впивались в его грудь и в половицы, заставляя паркет разлетаться в щепки. Он знал, что Мориарти тоже видел эти сны. Это было, и это у них не отнять.
Джеймс не реагировал на прикосновения. Его взгляд был устремлен вперед, но словно внутрь его самого. Он почти мертв, но что-то держит его здесь. Слишком поздно, два года медикаментозного лечения не могли пройти зря. Жуткая ирония, гений криминального мира заканчивал жизнь в палате психбольницы. Что бы сказал Шерлок, если бы узнал? Его старший братец, Майкрофт Холмс, был особо жесток.
« — Эвтаназия была бы милосердием в его случае!
— Вы так считаете? Тогда мы не станем этого делать. Я заплачу за палату. Если он подаст какие-то знаки, что жив, сообщите мне немедля».
Молодая медсестра вернулась к своей стойке в холле и набрала телефонный номер.
— Простите, сэр, но вы просили говорить обо всем странном. Нет-нет, состояние без изменений. Но у него посетитель.… Да, конечно, сэр…
Джеймс поднял голову, взгляд заскользил по Себастьяну и уперся в стену, в правый верхний угол. Там камера, а у него нет возможности сообщить об этом как-то иначе.
«Они скоро придут, Себастьян. Ты думаешь, что меня оставили в покое? Увези меня отсюда, пока не стало слишком поздно. Я не хочу умереть здесь.»
Камерами нашпигована вся эта чертова больница. Моран слышал звук закрываемых дверей машины за окном, охрана уже здесь — сегодня у Мориарти ожидается много гостей.
Стягивая с себя пиджак, снайпер завернул в него темного консультанта и поднял на руки почти невесомое тело. Джеймс таял с каждым днем, таял как в тот раз, в ванной, сидя на Себастьяне.
Прижимая к широкой груди хрупкое тело, словно ребенка, Моран покинул больницу через черный ход. В палату ворвалась вооруженная охрана, но впервые за два года она пуста.
Бастиан посадил Мориарти в машину рядом с собой, приковывая ремнем безопасности к сиденью.
Топот ног и крики раздались, когда машина с визгом проехала мимо больницы и скрылась за поворотом. От резкого движения голова Мориарти завалилась на плечо, и волосы скрыли улыбку, раздвинувшую тонкие губы.
«Ты привык, что я это я, Бастиан. Привык, что я всегда выигрываю. Что всегда имею запасной план, какую-то хитрость, играю краплеными картами и держу козырь в рукаве. Но что, если не сейчас?
От тебя пахнет кровью и порохом, как и всегда, от меня несет больницей. Что убило меня вернее, пуля в голову или два года в палате, не скажу точно. А как думаешь ты?
Я умру сегодня, когда на небе начнут зажигаться звезды. Но умру рядом с тобой. Ты будешь скучать по мне, Бастиан? Только давай без драмы. Мы так долго плясали этот танец со смертью, что пора бы уже начать что-то другое».
Поездка растянулась, но Мориарти это теперь вряд ли беспокоит. Сердце медленно билось о грудную клетку, словно обессиленный узник в последних попытках освободиться. Пустой взгляд скользил по пробегающему за окном пейзажу, не задерживаясь ни на чем, ухмылка, кривая из-за перекошенного лица, застыла, словно мышцы уже потеряли эластичность.
Кукловод стал сломанной куклой. Теперь стоит воткнуть в спину стальной кол, чтобы тело могло стоять ровно без лишней опоры. Или прошить руки в местах сгибов локтей и шарниров запястий, пропустить тонкую, но прочную веревку. Подвесить над потолком, чтобы новая марионетка пока поскучала. Это гораздо красивей, чем просто подохнуть, от того, что сердце в груди устанет биться.
Машина петляла по загруженным улицам Лондона, несколько резких поворотов, обгон, красный свет. Моран посмотрел в зеркало заднего вида. Он и не думал, что охрана отстанет от них так быстро. Номера поддельные и его не пробьют, а если все-таки выйдут на снайпера, то не смогут ничего сделать, будет слишком поздно. Он позаботится обо всем.
Бастиан кинул быстрый взгляд на Джима, пальцы сжали худое колено, ощущая кость под тонкой кожей.
— Все кончилось. Теперь мы вместе, — на губах снайпера мелькнула и угасла улыбка. Теперь Мориарти его, и не важно, в каком он состоянии.
Через несколько минут снайпер занес Джеймса в квартиру, осторожно укладывая на кровать изуродованное тело, пиджак и больничная одежда летят на пол. Под тонкой кожей проступают грудина, ребра и таз. Джеймс словно скелет, обтянутый кожей, но еще час назад у Морана не было и этого.
Как давно Бастиан видел Мориарти, не чувствовал, не трогал. Он склонился над телом, пальцы заскользили по груди и животу, наслаждаясь прикосновением к обнаженной коже. Ему не важно, какой Мориарти снаружи. Деньги и власть, красота и молодость — все это исчезает также внезапно, как и появляется. Морану всегда нужно было то, что у Джеймса внутри, а этого у него никогда не отнять.
Теплые губы ласково заскользили по коже, как никогда раньше. Если бы Мориарти чувствовал это, понравилось ли ему? Они никогда не были нежны друг с другом. Все это для слабаков. Они всегда хотели — как можно больнее и жестче, как можно глубже, проникнуть в тело и душу.
Бесстыдно выставленные напоказ кости, пролегающие близко к коже вены, синяки на руках и ногах — все это не вызывало никаких ассоциация с телом живого человека. Голова, повернутая на бок, лежала на краю подушки, взгляд уходил куда-то в стену.
« Я почти мертв, тебя это не смущает? — словно легкое дуновение ветерка в воздухе, движение мысли, шелест чужого смешка, — Я никогда бы не позволил себе быть таким безучастным к твоим ласкам, Бастиан. А сейчас лежу, словно бревно, тебя самого это не бесит? »
В комнате, стало происходить что-то странное, воздух загустел и потемнел, как перед грозой, но тучи собрались не на вечереющем небе, а под белым потолком квартиры, словно скоро здесь грянет буря.
Пальцы Бастиана сжались на худых бледных бедрах, заскользили по лобковым волосам, черным, как смоль, так контрастно выделяющиеся на бледной коже.
— Ну же, Джеймс. Не умирай.
Они же только, черт возьми, обрели друг друга.
Губы коснулись расслабленного члена, который теперь никогда не встанет, пальцы мягко перекатывали яички. Моран затянул член в рот, плотнее сжимая губы, посасывая вялую плоть. Как давно он не пробовал Джеймса на вкус. Раньше член Мориарти всегда был твердым, стоило Морану оказаться рядом. Даже после долгих секс марафонов, когда, казалось, кончать было нечем, он всегда напрягался у Морана во рту, на языке.
«Твои действия похожи на варварский обряд, Моран, ты и сам весь полон грубой, нерафинированной энергии. Не каждый раз приходится смотреть, словно со стороны. Хотя, почему словно? Я здесь. Но ты пока не в состоянии увидеть, мы в разных плоскостях.
Ты так сосредоточен. Дай мне время, я отплачу тебе той же монетой.
Когда это сердце перестанет биться, я, черт возьми, наконец-то стану свободен.
Я так скучал по твоим прикосновениям, огню, страсти. По тому, как ты трахал меня, заставляя выть. По твоему вкусу, сильным и резким движениям, немногословию.
Заканчивай, с этой сломанной куклой. У меня есть подарок для тебя».