— Энцо… — Я наклоняю голову в сторону, изучая его и принимая этого нового человека передо мной.
Потому что он никогда не позволял мне заходить так далеко.
— А как же Киара? А фотографии? — спрашиваю я, боясь ответа, но неуверенно доверяя ему.
— Ты можешь подумать, что я лгу, но я знал, что с ней что-то не так, с того самого момента, как увидел ее, — продолжает он рассказывать мне о первых нескольких неделях и о том, как он ухаживал за Лукой в одиночку, боясь оставить его без присмотра даже на мгновение. Он рассказывает, что чувствовал, когда узнал, что Киара сделала со мной, и что он был готов убить всех, настолько он был обезумевшим от горя.
— Мне стыдно признаться, что я, возможно, последовал за тобой, — признается он, и мое сердце разрывается от жалости к нему и к тому, через что он прошел.
Неужели я была эгоисткой, не прислушавшись к его мнению раньше?
Я просто приняла решение о его изменах и была намерена заставить его заплатить.
Но по мере того, как он продолжает рассказывать мне о своем плане, сотрудничестве с Хименесом и, в конечном итоге, о смерти Рокко, начинает вырисовываться новая картина.
— Энцо, — шепчу я, — что ты сделал?
— Я продал семью. Я практически предатель, но почему-то никто об этом не знает, — он смеется, но смех не доходит до его глаз.
— Ради меня? — мой голос ломается, потому что я никогда не ожидала, что кто-то сделает что-то подобное ради меня.
— Ради тебя и ради нашего сына. Я хотел избавиться от семьи и предложить тебе нормальную жизнь, когда ты проснешься. Никакого насилия... просто обычная жизнь, — вздыхает он. — Когда я узнал, что ты связалась с ФБР, я понял, как далеко тебя завел.
— Я только что родила и была в ужасе, Энцо. Все, что имело значение в тот момент, это Лука и уверенность в том, что он в безопасности. Я не могла думать ни о чем другом, — объясняю я. Если он предатель, то и я тоже, потому что была готова продать всех, чтобы защитить своего ребенка, невзирая на последствия для меня. — Ты… — я запнулась, не зная, как спросить, обижается ли он на меня за мой выбор.
Он быстро качает головой, как будто читая мои мысли.
— Я не могу винить тебя за то, что ты пыталась выбраться. Не тогда, когда я слепо душил тебя своей одержимостью, — он делает паузу, одаривая меня грустной улыбкой.
— Когда я увидел твой взгляд после того, как убил тех охранников... во мне что-то щелкнуло. Я понял, что нахожусь в точке невозврата, и понятия не имел, как это исправить.
Взяв мои руки в свои, он подносит их к губам.
— Поэтому я решил дать тебе то, что ты хотела. Нормальную жизнь.
Его планы обернулись не совсем так, как он хотел, поскольку в настоящее время он владеет империей Агости и половиной бизнеса Хименеса.
В итоге он рассказал мне обо всем, что он сделал за последние несколько лет, даже дошел до того, что достал документ с именами всех женщин, с которыми его видели, и дал его мне, чтобы я могла убедить себя, что он никогда не прикасался ни к одной из них.
— Я никогда не поддавался искушению, маленькая тигрица. Ни разу, — признается он, когда я расспрашиваю его дальше, ведь я видела, насколько красивы были те девушки.
— Я не знаю, что сказать, Энцо, — говорю я после долгого молчания. — Это очень много, чтобы принять.
— Я знаю, — кивает он, поджав губы. — Я слишком часто обижал тебя. Но за все мои грехи, пожалуйста, знай, что я никогда не лгал, что люблю тебя или верен тебе. Ты единственная для меня, маленькая тигрица, — он одаривает меня кривой улыбкой, наклоняясь, чтобы взять нож и обхватить его руками.
— И если ты все еще хочешь отомстить, то это твоя месть. — Он направляет нож на свою обнаженную грудь, кровавая рана, которую я нанесла ранее, смотрит на меня и заставляет вздрогнуть.
— Ты любишь меня? — я поднимаю глаза на него, желая получить подтверждение от его губ.
— Люблю, Аллегра. Я люблю тебя больше всего на свете. — Его слова пронизаны искренностью, и лед вокруг моего сердца понемногу тает.
— Я тоже люблю тебя, Энцо, — говорю я ему перед тем, как поместить кончик ножа над его сердцем. — Навсегда, — шепчу я, вдавливая нож в его кожу.
Глава 29
Энцо
Я закрываю глаза, ожидая прихода смерти. Если так решила моя маленькая тигрица, то я приму это.
Я чувствую, как нож впивается в мою кожу, но это только на поверхности.
— Готово, — говорит она, побуждая меня открыть глаза. Я хмуро смотрю на нее, мои руки лежат на груди. По коже стекает немного крови, но, ощупывая рану, я отмечаю ее края.