— Что ты имеешь в виду? — прохрипела я, и жестокая улыбка растянулась на его лице.
— Неужели ты настолько жалкая? — размышляет он, изучая меня с отвращением. — Мне было интересно, как долго ты продержишься. Как долго будешь раздвигать для меня свои маленькие ханжеские ножки. Но я не понимал, что все, что для этого нужно, это крошечная толика внимания.
— Энцо, это не смешно, — добавляю я, мои губы дрожат. Но даже когда я надеюсь, что это всего лишь плохая шутка, его лицо говорит мне, что это не так.
И это убивает меня изнутри.
— Тебе так хочется попрыгать на моем члене, что это уже даже не весело, — продолжает издеваться он, проводя пальцем по моей щеке. — Я не думал, что с тобой будет так легко. Ты действительно думала, что сможешь меня заинтересовать? — он поднимает н бровь, но я не отвечаю. Чем больше он говорит, тем больше я стараюсь сохранить самообладание, не разрыдаться и не дать ему возможность увидеть мою боль. Потому что именно этого он и добивается.
— Ты действительно думала, что меня заинтересует бедная деревенская девушка, которая была лишь источником смущения? — я мотаю головой, обхватывая пальцами его руку и пытаясь оторвать ее от моей шеи.
Я не могу это слушать…
— Скажи мне, жена, ты смотрелась в зеркало? Знаешь, это отражающее стекло, которое показывает тебе, как ты выглядишь, — его улыбка расширяется, он знает, что попал в точку с одной из моих неуверенностей.
— Да, и мне нравится то, что я вижу, — отвечаю я, пытаясь сдержать всю обиду, которую чувствую. Не позволю ему победить.
Он смеется, все его тело дрожит от несуществующего веселья.
— Ты, наверное, единственная, — продолжает он крутить нож в моем сердце. Я дважды моргаю, слезы почти вырвались наружу. — Должен сказать, это было весело, но я больше не могу испытывать интерес. Может, если бы ты держала свои ноги закрытыми немного дольше... — он прерывается, его рука скользит по внутренней стороне моего бедра.
Я пихаю его, пинаю и бью, пока он не убирает руку с моего горла.
Я падаю на пол, дыхание сбивается, сердце разрывается на части.
Смотрю на него сквозь опущенные ресницы и вижу только самодовольного мужчину, который злорадствует, что выставил крестьянскую девушку на посмешище.
— Я даже введу тебя в курс дела, — он встает передо мной на колени, подталкивая пальцем мою челюсть вверх, так что я смотрю на него. — Я выиграл себе совершенно новую яхту благодаря твоей легкой капитуляции. Ка думаешь, почему я был так добр к тебе? — он тихо посмеивается. — Ты думала, что такая женщина, как ты, сможет удержать мой интерес?
Забавляясь, он качает головой, встает и направляется к двери.
— С другой стороны, теперь я могу перестать притворяться и вернуться к шлюхам, поскольку, — он с отвращением смотрит на меня, — ты не стоишь даже жалкого секса.
В какой-то момент он выходит из комнаты. Я остаюсь в том же положении, глядя на закрытую дверь.
Что случилось?
Даже когда я пытаюсь все рационально осмыслить, ответ только один.
Он играл со мной.
Как я и предполагала. И все же, даже несмотря на то, что тоненький голосок говорил мне, что, зачем такому человеку, как Энцо, вообще смотреть на такую, как я, я предпочла не обращать на это внимание.
Раз в жизни кто-то был добр ко мне, и, как бродячая собака, я привязалась к руке, которая меня кормила.
Неужели я правда настолько жалкая?
Глава 14
Энцо
«Позволь мне сделать так, чтобы тебе было хорошо, Энцо».
Эти слова продолжают звучать в моей голове, и как бы я ни старался, я не могу заставить их остановиться.
Почему она должна была сказать именно эти слова... Почему? Это вызвало во мне то, что я хранил в себе годами.
Я сорвался. И слова хлынули из моего рта. Я хотел причинить ей боль, проникнуть глубоко внутрь и заставить ее ненавидеть меня —навсегда.
Но ее лицо... такое опустошенное, вероятно, ранило меня больше, чем ее.
Дойдя до своей комнаты, я закрыл за собой дверь и уединился с бутылкой виски, которую держал в ящике стола.
Моя единственная надежда — сбежать, но по мере того, как я пью все больше и больше, воспоминания становятся яснее, чем когда-либо.
Девять лет
— Разве ты не прекрасен в своем маленьком костюмчике?
Дама передо мной воркует, ее глаза жадно бродят по моему лицу и телу. Я наклоняю голову в сторону, но ничего не говорю. Когда я не реагирую на ее очевидную попытку добиться от меня покорного ответа, она бьет меня по лицу.